Одинёшенька осень

      Почти незаметно небесная тундра пожухла от стужи, безнадежно унося с собой мечты. В прохладном наряде Одинёшенька Осень, от печали о счастье в сетях паутины сомнений по стылым камням горной тундры ходила. Одиночества холод в объятиях скалам дарила и с бродягой Ветром повстречалась в одночасье. Невпопад едва заметный взгляд и старые чувства возникли меж ними в надежде, что вновь может вернуться прежние счастье.

      - Разве можно скучать? - спросил ласковым шепотом Ветер. - Дорогая, меня встречай!

      - Где ты блуждаешь? - шёпот Осени сыпался невпопад. – С тобой тепло и дружелюбно.

      В плену объятий прозрачного странника, затанцевала одинокая, холодная Осень, по губам растирая слезы. Чувствуя тёплое дыхание у щеки, начала движение, не смело, непринужденно наслаждаясь, рождалось желанье, кружится, всем сердцем влюбляясь. Вместе со счастливою Осенью закружились, обаятельно безумствуя, задорно увлекаясь, перелетные птицы и перелетные листья, малиновым цветом ласкали друг друга. С томным вздохом сердце Осени разрывалось в клочья. Хотелось тоже куда-нибудь лететь без ощущений расстояния, в обнимку с пушистой хвоей роскошного золота лиственниц. В сладости снов, дуновением лёгким соблазнитель Ветер, раздевал золотую листву и траву большими охапками. В радостном порыве швырял к ногам Осени остатки солнца, делая её милей и красивей. Лаской игривой чувств и эмоций зряшно кружил по кругу мягкие иголки золотистой метелью. Осень почувствовала себя летящей, была настоящей, от одиночества исцеляясь. В страстных движениях рисовала мечтаний отголоски и тайные желания. Осинки, сбрасывая листьями, мерцали, искрились, сияли, обнажая ветви и кору. В лазури голубой сверкали на солнце причудливо лиловый ягель, золотые листочки, багряный олений мох и алые брусничники. Жёлтые, красные по ветру вились пестрою стеной опавшие оранжево-желтого цвета хвоинки, ветки и листья. Летели без иллюзий расставания, золотой пыльцой игриво сплетаясь, образуя хоровод. Листопад играл со мхом в болоте сухом, заплетал кружева среди тени, солнца лучей и грез.

      - Мелко дрожу, - шептала Осень. - Смотрю вослед, замирая.

      - Не отпущу тебя, - навевал в сердце Ветер. - Попроси, удержу.

      Понуро, тихо, пружинил олений мох, поскрипывали оголённые стволы деревьев, стремительно увядала листва. Себя без остатка дарила, зачарованная Осень, беспутному Ветру бок о бок кружась. Сквозь Осени затухающее пламя сиротливо целовали сверху звезды с тихим надрывом зеркального листопада золотые осколки. Бился о скалы красным лицом обречённый багульник, в причудливом кружении слёзы роняя. Воздуха стало слишком мало, застонал грустно беспечный Ветер. В своей красоте покоренная Осень, чуть прикрыв глаза в нежном капкане, падала в последнем танце надежды. Не было смысла просить спасенья в лунной полночи. Когда начали гаснуть звезды, показалось, что пустой Ветер замер позабыв про чью-то дрожь. Опавшие листья зашуршали под ногами Северных оленей тихо кочующих мимо одинёшеньки Осени на заснеженные перевалы талой зари.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Дневная луна

      Осень перепутала обманные сны лазури, перемешивая тёплые мысли и чувства восторга от лунного восхода. Золотистый ягель дивным мехом красил горную тундру. С замирающим дыханием, стылые камни, с небом проснувшись, согревали теплом прозрачное утро. Тихо рождалось дитя луны долгожданная Росинка. Охлаждённая морось сизых туманов в ресницах Рассвета немела. Тускло и несмело, не тая, от ветра дрожа, Росинка развесисто и чисто бирюзой улыбалась.

      В капле Росинке на тоненькой травинке, нарядно вместился свет звёздочек, ясное небо, тонкие высокие облака, слабый ветер и чуть просвечивающийся сквозь уходящие сумерки первый лучик Рассвета. Они в гости приглашали ослепительно молочную подруженьку Луну. В изящном лунном свете капелька ярко и роскошно сверкала, светло-синими бликами ярко искрилась. Чудное творение словно слеза, всем своим естеством излучала лунных радуг обломки переживаний. В зеркалах Росинки осторожно и тихо лёгкая Луна не намокая, сделала глубокий вдох и взмах, за взмахом приземлившись посредине горной и небесной тундры. Дрожа на тростнике от счастья, почти на цыпочках капля росы умывала нежное лицо свежего Рассвета.

      - Ты блестишь? - спросил Рассвет. – От чего ладошки тёплые?

      - От счастья, - ответила Росинка. - Я поделюсь.

      Такой долгожданный Рассвет, забрав тепло, ускользал воровато, не смело, и лениво смешиваясь с туманной обманчивой мечтой. Холодное безразличие и равнодушие Рассвета ранило грустью озябшее сердце Росинки. Подаренный Рассветом прозрачный лёд греть сердце не мог.

      - Замерзаю? - стонала Росинка. – Изморозь покрывает меня.

      Прикоснувшись за край обычного льда, дрогнула одиноко в печали, с болью прятала стылые слёзы потускневшая Дневная Луна. К капле Росинки сквозь холод подкрадывался баюкая морозный сон. В промерзающей Росинке отсвечивала незамысловатая седина, как будто наяву свет далёких звёзд, движение луны и белесый свет. Сон белоснежный последних надежд, сгущаясь немой болью обжигал опустевшее сердце. Окутанная прохладой, прозябшая Росинка замерзала, медленно хрупкими гранями превращаясь в невесомый Иней. Серебряный воздух Рассвета звенел от мороза, игриво тундре щипал щечки. Оголённое золото тундры, вздыхая прохладу, медленно одевалась в пыль торжественно кружевную белоснежного Инея.

      - Чарующий блеск? - спросил Иней. – Искрятся лучики?

      - Твои объятья крепки, - ответила Инеем обвёрнутая Росинка. - Я в них оледенела.

      В жемчужно иглистых таинственных грезах печально пряталась Росинка. Едва касаясь дыханьем любви очарование светлых кружев сновидения, Росинка осознала, что счастье льется изнутри. Боясь спугнуть не осторожно, она понимала, что ожидание впереди. С Инея сквозными колко плетёными узорами они в дыханием одним становились едины. Сон им снился в чувствах неразделимый. Бродяжка Дневная Луна, сквозь хрустальные кружева Инея в небе бела дня, бледным украшением светилась, любовь дарила вновь. По ломкому тонкому слою кристаллов белоснежного льда кочевали сошедшие с тропинки никем не приручённые Северные олени.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Звёздочка зари

      Вечером на еще светлой небесной тундре в ярких огнях Вечерней зори, мечтая о счастье, обнимались с ласковой нежностью ночь и день. Солнышко олень склонялось совсем близко к горизонту, приобретал сначала желтоватый, а затем оранжевый и, наконец, красный цвет. Лениво прикасаясь к вершинам гор в плену давно забытых чувств, смотрел внимательно, не мигая на тундру, окрашивая на заснеженных склонах цветы в золотистые тона. В горной тундре золотисто-жёлтые краски лепестков распустившего багульника сменялись розово-оранжевыми и красными в окружении сводов трепещущих туч.

      Небесная тундра, внезапно алела. Пленённые загадочным мгновеньем облака вспыхнули ярким пламенем. Солнышко олень готовится к отдыху и ко сну, казался раскаленным красным шаром, и устало палил буйное сиреневое цветение маральника своим жаром. Вечный бродяга сердился, что ему приходится опускаться за червонный край ласковой горной тундры. Каждый лучик Солнышко олень плавно и медленно заводил за горизонт и небесная тундра переливалась невероятной красотой красок, то прозрачными, то густыми. Легкие облачка играли алым и карминовым цветом. Солнышко олень висевшее среди вершин гор, вдруг резко сползло за обрывистый перевал потемневших зубцов. Вечерняя заря, догорала в сумерках последними красками. Стерлись грани соприкосновений, исчезли границы сновидений в черноте и тишине. Над частью Вселенной зажигались и холодно мерцали высокие, безучастные ко всему первые звёздочки.

      Среди других меняющих лица звезд очень похожих друг на друга, росла маленькая яркая Звездочка, она мерцала и переливалась радужными искрами, улыбалась. Лучи ее становились все изящнее и длиннее, и наконец, превратилась она в самую настоящую яркую Звездочку Зари. По мере того как гасла заря, Звездочка становится все ярче и ярче, а когда совсем стемнело, она резко выделилась среди самых обычных звезд и сердцем вдыхая ночную прохладу, поплыла по своей звездной тропинке - красивая и сияющая. На пути Звездочки появился вольный странник Перламутровый метеор, блуждающий между недоступных звёзд во мгле. Прозрачно нарушив покой, не дыша плыл навстречу Звездочке с рассыпающимся сиянием мерцающим серебром. Они встретились лицо к лицу. Манила милая улыбка с отзывчивой, чуткой и с необычайно добротой душой. Смущенная Звездочка разглядывала лучистые и ясные тёмно-зелёные глаза редкой красоты. Светлая любовь и грусть, мечта и нежность ослепляли её зеркала зрачки.

      - Я рада, – заинтересованно спросила Звездочка. - И что ты хотел мне сказать?

      Тихо Перламутровый метеор, подвижной плазмой обнял Звездочку, улыбнулся и позвал ее с собой в волшебное путешествие по чудесной Звездной тундре. Звездочка полюбила Перламутрового метеора всей душой. Звездочка Зари чувствовала себя очень счастливой. Но Перламутровый метеор жестоко улетал с космическим ветром перемен. Все длиннее и длиннее становились разлуки и все короче и короче встречи. Надеялась, он признается, что был не прав, долго мотаясь по мраку, горько рыдая, покается. Покой воцарится в сердцах, свой счастливый приют обретая и они вместе будут беречь, и хранить переливчатый свет зари.

      - Ты подмигнёшь мне опять? - голос Звездочки совсем дрожал. - Просто обещал...

      Звездочка блуждающим взглядом умела прощать. Ждала метеора терпеливо и преданно, но становилась грустной, и свет ее медленно гас. Звездочка поднимала свои огромные заплаканные глаза и ждала, надеялась, что на следующую ночь Перламутровый метеор вернется, и станет судьбой. Сердечко Звездочки осветит он мягким светом и согреет от стужи. Одинокая Звездочка в бескрайнем просторе ждала долго, чувствуя боль проливая слезы. Блёкло светила и совсем не грела безразличная Луна. Пролетая час-другой, и она заходила за горные пики. В середине ночи Звездочка, в вымученном ожидании метеора, слабела от разлуки и в нескончаемых высотах не появлялась. Опустив глаза, в тайных мирах грез от придуманных ревностью мук глубоко скрывалась.

      Тёмная ночь постепенно отодвигалась. На востоке светлая полоска начинала брезжить, алеть и разрастаться. Гасли глазастые звезды в плавных переливах цвета блестящих облаков на фоне прекрасного цветосочетания. Туман обволакивал камни горной тундры. Сквозь ярко-малиновый снег на горных вершинах пробивались робкие лучики и мордочка Солнышко оленя. Тундра вдыхала свежий воздух. Утренняя заря разливалась по всему розовому небу, полыхала заревом. Медленно доброжелательный Солнышко олень вползал на горы, с новой нежной Утренней зарёй знакомится. Выше поднимался Солнышко олень, наполняя нежными красками и теплом небесную и горную тундру. В последнем ласковом целование, с нежностью тонкими линиями разлучались ночь и день. Утренней свежестью умытая в росах загоралась заново Звездочка, пробуждая надежды, что скоро с метеором будет вдвоем.

      По стопам уходящей прохладой ночи, перед мягким утренним рассветом, Звёздочка возвращалась в роли Звезды рассвета, смотрела в высоты и не давала вернуться ночным грезам. Небо совсем рассветало, исчезающими звездами. Красавица Звездочка рассвета все светила и светила вместе с Солнышко оленем, смотрела на яркие утренние зори в ожидании Перламутрового метеора.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Чёрный алмаз

      Скитаясь, осколки звёзд, белый свет небесной и горной тундры лезвиями чёрных угольков касались. Из вечной дрёмы времени чёрной ночи, скрытая в тайных мечтах, летела чернее сажи бездомная Птица метеорит. Её совершенною красотою была непроницаемая чернота. Выглядела предрассветная создательница миров Птица метеорит, как горящий чёрный алмаз, с пульсирующими отсветами сверхновым сердцем и длинным светящимся хвостом. Риза оперения звезды блестела, как белый камень, хотя на самом деле был черный. На пустой Земле таких изысканных алмазов с матовой чёрной поверхностью в природе не бывало, их рисовали словами. Небесный черный алмаз был огромной величины, и очернённая огранка у него блестела в непроницаемых лучах темнее тёмных планет и ночи. Приближаясь, голова становилась ярче, больше, ослепительнее, а дыхание горячее. Крылья радующегося встрече чёрного алмаза сорвались с небесной тверди, когда окутанное Лунной тенью в просторах холода дрожа Солнце, прочь укатилось.

      Птица метеорит, в кромешной темноте ураганом падая, ослепила и накрыла своим хвостом тайгу, тундру и скалы. Охвативший пламенем небесную высь огненный взрыв деревья в тайге зажёг, тундру обугливал, скалы горных пиков оплавил. С громоподобным треском ужасный пожар поглощал горно-таёжный мир. Языки пламени и клубы черного дыма поднимались в небо из-подо мха и ягеля. Небесное тело упало, разрезая рваные раны о вечную мерзлоту, ушиблось крыльями, хныкая черными перьями, издав вопль ребёнка, мгновенно подскочило и обратно вернулось между безумных звёзд в небо бурь. Металась, крича, удалялась вольная птица с бледным лицом прочь от капканов горных хребтов, чтобы мириться с собственной летучей душой. На глазах у всех звезд, на миг, сладостно забывшись, птица чуть-чуть не разбилась. Опалённая горная тундра, не угнавшись за искрой птицей, сотрясалась так, что лабиринтам скалам трудно было стоять на ногах. За обломки цеплялась, в испуге бродяга гром высоко поднял голову, увидел меняющее путь небесное тело, вспыхнувшее миллиардом абсолютно светлых солнц с тысячами мерцающих черных кристаллов. Необыкновенное сияние огнем зажгло очарование ярко-ярко рыжих глаз молний в окружении огарков гор.

      Всю ночь без перерыва, шёпотом глухо катился гром и бредил в притихшей путанице мерцающего горения. Раскаты сиротливо росли у проснувшегося грома, и они катились в пространстве хмуро огненной лавой, чтоб коснуться недосягаемых высот. Тихо падали чёрные перья на сугробы горькой боли и тёмную воду талого ручья. Опрокинутая перелетная Птица метеорит воспарив, неудачно запрокинула грустную голову, льдинками звездными дождем в небе плакала, изменою догорая. Из густо-чёрных глаз слезы на скалы порывисто падали иногда сбиваясь с путями жгучих линий молнии.

      Во мраке из поднебесья почти вслепую не сворачивая, нежностью прозрачно чёрные капли дождя следы чертили в замерших от счастья сердцах дрожащей тундры, росою звездопада кусочки Солнца зажигали. Ударами вдоль огарков толщи чёрного гранита длинные острые капли чёрного льда на звездочки крошились, переливами света смывали озноб, боль, тоску, исцеляя раны, рассыпались в золу. Покрытый чёрным льдом в избытке чувств могучий бурлящий ручей, изгибом нацелился на горящую звезду с чёрной чистотой. В бурлящей воде хрустальной, за обломки изморози цепляясь, в глубине блестящей пены не остывающим теплом жизнь пробивалась, необжитое обживая. В том месте, где упала Птица метеорит, из глубины бурлящего ручья не исчезло чудо дивной красоты. Без утраты внезапно засияли блестящие, как бездонные чёрные глаза в печали и радости, чуть тлея чёрные алмазы.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Дух Света

      Хитросплетенный амулет был стражем душевного равновесия, придавал нужные качества. Когда ранимый амулет капризничал, таёжнику необходимо было с ним подружиться. Таёжник проводил обряд очищения амулета и робко договаривался с духами природы. Развел костер и дал ему разгореться. Приковывали взгляд тлеющие жарко угольки под сонной поволокой медленно плавившегося зеленью неба с неподвижной Полярной звездой.

      - Солнечный Свет, с пространством сливаясь в единое целое, тебе доступны все миры горной и небесной тундры, явись во сне и наяву, - просил таежник. - Дай оберегу чудесные свойства, обогрей нас всех. Свои тайны раскрой и скажи, как жить.

      Последний луч Солнечного Света, мелькнул из-за краешка тундры. Таёжник положил в костер сухие цветы горного багульника. Глубоко вдохнул и выдохнул дым, в дремоте представляя, как остатный лучик проходил сквозь минувший дым и уткнувшись бликом вплетался в амулет, выводил все лишнее, скидывая суету, весь окружающий мир одухотворяя: тайга, тундра, небо, огонь, горы и снег оживали, сохраняя в себе самое ценное-души. Эти силы природы влияли на жизнь человека и могли помочь найти ответ, почему летом дни длиннее, а зимой короче. Представил таёжник, что с Солнечным Светом общается, как с близким другом, что нашел взаимопонимание. Почувствовал, что обретает знания, которыми обладал Солнечный Свет и желания поднимают его на уровень творца своей жизни.

      - В сиянии неба Солнышко олень взойди и улыбнись широко, тепло и красиво, - просил таежник, вглядываясь в бескрайний полуголый горизонт. – Почему ты, трескучей зимой постепенно поглощаешь день, почти не кочуешь над горной тундрой.

      - Зимой высокомерные молчаливые горы отворачиваются от нежного Солнышко оленя, и смотрят в морозных сугробах беспробудные сны, - ответил Солнечный Свет. - Северную гору накрывает чернейшего цвета тягостная полярная ночь в белом безмолвии снега.

      В обезумевших от гордости горах темно, как ночью, зимой тусклый день становится короткий, затягивая мглой небосвод. Бродивший по кругу Лунный медвежонок с чувством радости и страха, встречая холод, под коркой ледяной впадал в спячку.

      Наяву случилось чудо, с бледными духами метели наступала весна. Дни становились постепенно все длиннее и длиннее. Просыпаясь утром, таёжник сквозь просветы вершин снова видел быстрый и сильный, ловкий и неукротимый расцветающий Солнечный Свет. Долгожданный, родной Солнечный Свет любил слышать похвалу. Таёжник радовался его появлению и непременно расхваливал его красоту и блеск. Солнечный Свет растекался от счастья лаская всех, кто в нём нуждался. Таежник вдохнул и задержал дыхание, это состояние радости влилось в сердце, оставляя немножечко места для чуда.

      - Солнышко олень не уходи за горизонт, свети весь день, - просил таёжник. - Шагая в новый день, улыбаясь, поднимаясь на вершину горы, пусть наступит нежное утро, спускаясь с вершины, меркнет закат, принеси снова вечер. А за ним покой и ночь. А за ними прямо в глаза издалека пусть летит утренний свет

      - Вспоминая радость Солнечного Света, горная тундра вращается вокруг лучистого Солнышко оленя, - с гордостью произнес Солнечный Свет. – Летом, далеко-далеко, на краю горной тундры, мудрая Северная гора кланяется ласковому Солнцу. И она больше освещена, там круглые сутки солнце светит, от неё падают на тундру четкие тени. Горная тундра очень большая и поворачивается к Солнечному оленю то одной свой стороной, то другой. То молчаливой и угрюмой Южной горой поклонится, то Северной за ними меняются тени. Караван ледяных вершин в сизую даль склоняется ниц, и меняются по очереди лето и зима.

      Солнышко олень садится, тени горных силуэтов удлиняются, днем укорачивались. В седловине между гор у ковша Большой Медведицы, в видениях, будто наяву гладил Лунного медвежонка нежно меховой лапкой бессонница Солнечный Свет.

      - Прости, что разбудил, прости, - из берлоги будил ласково Солнечный Свет. - Беззвучно уходит тьма дремлющей ночи, проспишь одинокий рассвет. В заснеженных далях тебя ждет Солнечный олень.

      Резали небосвод пики вершин, возвращаясь в бодрящую явь. Амулет был чувствен и ярок, давал уверенность, позволяя получить доступ в тонкий мир Солнечного Света, сжигая прежней сонной жизни все грезы. Вдруг вспыхнувшим внутри светом, стало в таёжном теплом сердце светло. Таежник хотел себя найти, хотел сам с собою побыть. Только лишь на миг любопытный Лунный медвежонок коснулся величавого Солнышко оленя. На подтаявшие сугробы издалека наползла необычная тень затмения. Под ореолом и мерцанием звёзд Лунная тень на белесой тропинке была как-то невпопад очень большая-большая. Накрывала полностью бессмысленность не пройденных перевалов и белых оленей горной тундры. Лунная тень бежала за Солнечным Светом, вдогонку. Отталкиваясь от вершин гор, путаюсь в снегах, Солнечный Свет мчался за темный горизонт, от себя далеко не отпуская Солнышко оленя.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Бродяга счастье

      Ходило-бродило кочевое бездомное Счастье по таинственным глубинам горной и небесной тундры на мир огромный смотрело хрустальными зрачками радостно и нежно. Ощущение себя в возвышенной бесконечности одинокою, чудное создание случайно встретило на запутанных тропинках унылых таежных кочевых оленеводов, охотников промысловиков и собирателей лекарственных трав. Не умели его принять люди, сомненья сердца жёстко грызли. Не умели слышать биение его сердца и хранить дивные мечты. Грустные таежники верить в счастье давно перестали и прозябали в чарах недосмотренных снов, вереницах видений и страдали в тихих воспоминаниях. Бесприютное Счастье не уходило, неощутимо сопело, очень долго по тундре, тихой поступью юной зари что-то искало, смотрело в глаза и прогоняло остатки страха, а улыбки дарило.

      На горном перевале у жилища духов, очарованное хризолитом небес, обернулось незримое Счастье Солнышком лучиками озаряя, отступили ненастья, житие удивленных таежников согрелось, они стали кочевать на гораздо более значительные территории, оставляя каменные пирамидки, стоянки, наскальные рисунки.

      В суровом пространстве таежных белков у стойбища осеннего тумана, обернулось Счастье дымом от костров, развеяло белый пепел уныния и подарило таежникам мудрое участие, внимание и терпенье.

      Горного острия золотистого склона опустилось Счастье на путеводную тропинку, что вела в трясину топкого болота. Обернулось Счастье надеждою, исчезли все печали, и таежники запрыгали от радости, любовь в их сердцах поселилась, тундра заблистала красотой и свежестью таежного утра.

      В тайге с прилипающим вязким туманом обернулось Счастье охотничьей удачей, и пушной промысел удавался.

      В горной тундре сиянием льдов мечту напоминающую, обернулось Счастье оленем, забыли таежники о лени, они всю свою жизнь в трудах стали проводить, и ничего не требуя взамен.

      У косого брода с шумным порогом обернулось Счастье Весною, и у рожденных для кромки неба и земли таежников, распахнулись к созвездиям нежные души, ощупывая верный путь из тысяч тропинок.

      Под засыпанными вечным снегом вершинами обернулось Счастье созвучным Эхом, и в суровой и леденящей красоте таежники услышали голос горно-таежного мира в котором живут одушевлённые существа, населяющие настоящее, кочующее, свершающееся, сущее.

      В растворяющим пространстве вечном времени гор с прилипающими синими небесами обернулось Счастье багульником, и молочные туманы снов опустились хрустальным дождем улыбок переплетающихся с причудливым рисунком снега горной тундры.

      У гольца до блеска омытого талой водой, в лоскутках матерчатых цветных ленточках превратилось Счастье чистыми мыслями и простыми желаниями, в звездном ливне чувств увидели отражение небесных зеркал и сочинили мифы, объясняя устройство мира, и нашли в нём своё место в гармонии с природой.

      Вдыхая грудью глубины синего неба, в узелках амулетов обернулось Счастье верою в чудо, щедрым жаром согретые обереги стали в трудную минуту охранниками сердца.

      - Живое Счастье осталось кочевать с таежниками, - объяснял старейший таежник сюжет, передаваемый из поколения в поколение. – У Счастья, появилась семейство. Тесно стало радости, свету, теплу в юрте на высокогорной тундре. Близкое Счастье-то кочевое, очень большое!

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Невидимка эхо

      Грани синих острых белков царапали летящие облака. Посреди врастающих в бескрайнее небо горных пиков играющих бликами космических границ льда и неба, было тихо-тихо. Ветер не постоянной жизни летел по тропинке заросшей золотом лепестков кашкары и можжевельника. Ветер, петляющий вдоль краешка пустого обрыва, задумчиво повис и неотрывно смотрел на серо-голубые вершины гор. Здесь жило Эхо в тихом заповедном месте среди духов гольцов, наслаждаясь суровой и леденящей красотой. Ветру в тишине так трудно было угадать, где оно парило, не касаясь гор. Возвышенно прекрасное серебристое Эхо иногда Эхо пугливым привидением застенчиво пряталось в расцветающих белоснежных цветах в окружении влажной тумана мглы за угрюмыми скалами или грелось на теплой солнечной прогалине.

      - Эхо! Звучное Эхо, покажись, - спрашивал звонкий Ветер, ища понимание. - Где ты, одиноко бродишь в горах. Внемли, без обмана.

      - Ты подобен смеющемуся солнечному зайчику розовых рассветов, - Эхо не сдержало счастливый вопль Невидимка эхо. – Стесняясь, прячу звучащие всплески чувств, в туманы.

      - Эхо! Рад встрече, - с облегчением вздохнул Ветер. – Ты породила невысказанность чудес переживание.

      - Вне слов ожидание,- ответило Эхо. - Желание.

      Послушное Эхо всегда отзывалось в восходящем золоте солнца и очаровании луны. От счастья удивленное Эхо звучало выше туманов и сновидений отражением кочевого мира. Ответное Эхо, появляясь в прозрачности лазури неземной неба, как параллель в вечность. Мечтательный романтик Ветер разговаривал с восторженным Эхом. Сначала он рассказывал вслух свою историю и радовался дружеской беседе с летучим Эхом. Нежное Эхо, как сладкая грёза появлялось поговорить не показываясь на глаза, а отвечало на добро добром. Дружное Эхо хранило отголоски сказанного. Чуткое Эхо катило слова Ветра по ущельям просторным к потускневшей бирюзе дальнего края Восточных Саян.

      Ветер льдистых скал могучий и стремительный ввысь звал за собою. Его песни сказкой казалась.

      - Эхо! Легко мне здесь дышится, - с облегчением вздохнул Ветер. - Вместе парим над горами.

      - Сюрпризы слышатся, - отозвалась горная страница. - Дыханием горячим отогрей.

      Горный Ветер громко штормил и свистел над ущельем, обещая праздник, Эхо не молчало, нежно повторяло из ниоткуда его чувства. В блеске радости незримое Эхо, тихо песням новым горного Ветра вторила. Врываясь в радостный долгожданный звук с луны дыханьем сумрак слился. Звёзды умилялись с небом, А горы под ногами кружились. Ветер вдруг почувствовал сильное желание слиться с этим чудом, нежным подобно сладкой грёзе. Судьбу без конца искушая, страстями кипя, тратил Ветер силы, его ласковый голос только сливался с невесомым Эхом, заполняя суетой высокие скалы. Бесшумным тёплым шёпотом растроганное Эхо твердило.

      - Эхо! Давай смеяться от счастья вместе, - надеясь на взаимность, громко просил Ветер. - Вместе звучать интересней. Мы горный мир дремучий по-новому озвучим.

      - Милые сердцу уголки озаряешь, - улыбнулось Эхо. - Я купаюсь в теплых переливах твоих слов певучих.

      Распахнув навстречу объятья, внятно откликалось Эхо, рассыпалось смехом. Чудо за чудом вторило взрывами. Эхо смеялось, искрясь в тишине. Порыв за порывом, в мечтаниях наивных тугой Ветер, сорвавшись, ловил разнеженное Эхо, упорно стараясь щекой прильнуть. Пугливое Эхо, в какой-то истоме объятое Ветром, не ответило. Его нельзя было поймать, набегавшись, обновляясь, летало за ним. От потаённых предчувствий Эхо обручённая с Ветром, тихо таяло.

      - Эхо! Пленяю твою улыбку без смущения, - сказал Ветер. - Незабытый отголосок напоминаний.

      - В желанном сне отражение, - вторило каждый звук, нарастая Эхо. - Я только голос, спорящий с забвением.

      Серый сумрак внезапно исчез в безмолвных подножьях целебных гор. Грани синих острых белков бороздили искорки звезд. За слова свои всегда в ответе Ветер, осознал свежую весть, мысли Эхо нельзя ему прочесть. Манила Ветра безграничная свобода Эхо, нрав её изменчивый. Дуновением свежим Ветер искушал просторную дребезжащую даль. Жизнерадостное Эхо почувствовала не покой. Тоску, одолев и сомненья отбросив, Эхо разноголосицей свирелью звенело. Хранило надёжно бережную память непостижимую, среди пиков далёких гордых Саян, не покорное Эхо легко дышало, смешную песенку пело.

      - Эхо! Замолчим оглушительно громко? – спросил притихший Ветер. – В мучениях, скучно.

      - Отклик на твой зов созвучный, - сладкозвучно ответило Эхо. – Мы бесконечно связано неразлучны.

      Капризный властелин сердец Ветер говорил лишь тогда, когда есть, что сказать и внезапно трепетные чувства унёс, оставляя прелестное прошлое и память. Мечтания кончились разом, студёною пустотой заиграл туман. Оклик услышав, камни слезами застукали. Многократно прозревшее Эхо долго искало голос, которым дорожило, слушая биение сердца, отчаянно аукало. Гулкое Эхо, не меняя чувств надеждою тонкой, голосило, не утихая нескладно плакало, изменяя грёзам и приметам мелких и крупных бриллиантов звезд в объятьях темно-синего неба, училось в этом бесприютном мире жить.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Золотой отбор

      С момента осеннего равноденствия власть солнца с каждым днем уменьшалось, тайга покрывалась золотом. Собирались в стаи перелетные птицы, начинался листопад, у диких северных оленей наступал брачный сезон.

      Перед гоном старый бык Олень рога закинул на спину и протяжно ревел. По горам катилось грохочущее эхо. Он тщательно готовил свое главное оружие - рога для участия в турнирах за самок. В осеннее равноденствие рост рогов прекратился, и они полностью окостенели. Остатки бархатистой кожи очистились о кусты кедрача и выглядели очень эффектно - приобрели золотисто - коралловый цвет.
Как ни странно, испускаемый им свет исходил от рогов, освещая пространство тайги, а горы оставались в полутьме. Днем свет солнца был белым, но ночью отражаясь от Луны был красным, как огонь. Подруга Оленица была недовольна этим тусклым светом холодным и темным.

      - Дорогой Олень, приходи скорее, освободи от мрака и сумрака зимы. Стань Солнцем жарким, - прельщала подруга. - Ты можешь осветить беспросветную тайгу.

      - Я оденусь в золотые одежды, - говорил Олень. - Я стану освещать горы.

      Перед гоном усиленно разыскивал и поедал корневища растений, грибы и обычные красные мухоморы. Тёрся рогами о деревья, с рогов слезала кожа, которую он сам и поедал. В золоте Олень красоту искал. Тайну золота открыл и в нем он видел солнечное тепло любимых глаз подруги. Блеск золота сопоставлялся с блеском лучезарного солнца. Олень пришел на тайную каменистую поляну горной тундры, где блеск золотой пыльцы светил и сиял на самородках. Пластинчатое золото, маленькие золотые сердца, большие, огромные, Олень собирал со дна губами отборные золотые частички и купался в пыльце.

      - Посланник небесных сил, ты похож на праздничное Солнце с рогами лучами и считаешься нашим родовым предком, - говорил Олень. – Мое сердце мечтательно бьется как золотой самородок в груди. День и ночь, разделяя поровну, счастливо танцуя на скоплениях золотых россыпей. Покрой меня ослепительной игрой блестящей пыли, наполни блистательной силой горящего Солнца.

      Блестя золотой парчой, Олень прекрасно выглядел. Одетый в золото олень, дружелюбно согретый ласковыми лучами солнца, светился радостью, счастьем, любовью рядом с подругой Хозяйкой жизни напоминая Солнце оленя.

      - Как мир хорош! - вздохнула очарованная подруга, - В сладкий час сердце наполнилось нежностью. Золото радует любящие глаза.

      Медведь долго шел, преодолевал бурлящие горные реки, лазил по кручам, наблюдая за Солнце оленем. Хищник, опасался крепких копыт сильного красавца, взрослого и здорового Оленя. Лучшим маневром для хищника являлось нападение на ослабленного оленя. Медведь ждал гон оленей.

      Олени вызывали друг друга на поединок ревом. Сначала звуки издавались по ночам и частота их увеличивалась. В разгар гона рев звучал в течение суток, но до настоящих боев у оленей дело не доходило, они постукивали рогами, определяли, кто сильнее, и слабейший убегал. Быки оценивали друг друга по силе рева: чем мощнее звук, тем непобедимые животные. Явно более слабые самцы еще издалека, критически оценивая свои шансы, скромно стояли в сторонке. Появление дикого чужака встревожило стадо оленей. Ярый самец, у которого выросли не ветвистые рога-украшения, а рога с острыми отростками пугал оленей. Ярый бык во время турнирных боев всегда безумно протыкал матерых соперников рогами пиками и побеждал.

      Ярый бык, продолжал реветь и стонать, стараясь всех окончательно запугать, загнать в безумный хаос. Искал самок, желая биться с соперниками. Матерый соперник Солнце олень был красой и гордостью для стада. Подтверждая свой высокий социальный статус, принял вызов и соревновался в реве. Ответил звонко, что биться готов и с возбужденным видом ринулся в бой. Шеи соперников набухли, глаза налились кровью, тела издавали резкий запах. Олени били ногами землю, вытаптывая площадку, бодались. Самцы ходили друг перед другом, сцепившись рогами, толкали друг друга, в груди вмещались выдохи и вдохи. В бешеном натиске, рогов, силы ударов соперников были очень велики, а поединок длителен. Рога под напором трещали. Под грозным напором, соперники выдерживали натиск, не бежали наутек. Ярый бык продолжая реветь, острым отростком рога ударил в голову. Отросток, разорвав ухо, срезал навылет кусок шкуры, вывернул нервы наружу.

      Солнце олень увернулся, сердце в клочья рвалось. Никуда не деться, пришелец, не умея по иному, умело бил прямо по живому. Находясь в возбужденном состоянии, не почувствовал ранение. Он издал могучий рев, раздул шею, чтобы казаться еще больше и сильнее. Солнце олень, ударил в полную силу и искривленным нижним надглазничным не симметричным костным осколком отростка повредил противнику шею, сбил не прошеного друга, на камни тундры. От удара кустистые рога зверей сцепились. В результате борьбы за жизнь, более недели Олени, лягая друг друга копытами, пытаясь освободиться, кое-как перемещались вдоль и поперек каменистого ручья, качаясь от жажды.

      Безрогие самки шумели всерьёз, издавая монотонные гнусавые крики. Медведь неторопливо шел, принюхиваясь к следам оленей. Соперники не могли расцепиться и друг другу мешали бежать по тундре, спасаясь от хищников. Сильный и могучий Медведь обнаружил сцепившихся рогами беззащитных оленей. Подкравшись совершенно неслышно, стремительно и ловко огромными прыжками кинулся к ним. Солнце олень подобно вечернему солнцу ослепил золотом медведя. Копытами упреждающие забил, отбивая цепкие лапы. В стрессе мгновений отчаянья ударами копыт, пересилив страх, от хищника защищался. Медведь выбрал всегда слабейшего оленя. Вольный зверь обхватил своими лапами и вцепился зубами в Ярого быка мертвой хваткой. Исступленный бык изо всех сил старался вырваться, но хищник перевернул заклятую безвыходность этой недели. Расцепил обломки рогов и бессмысленность существования. Олени неожиданно избавились друг от друга. Солнце олень распахнув рога, вскочил, не оглядываясь, вслепую помчался напрямую сквозь черную тундру. Иногда ненароком спотыкался. Жалел буйного, неумелого и злобного непримиримого чужака, добровольно выбравшего свой удел. Осторожный Солнце олень, не плача и не улыбаясь, осмотрелся и понял, что выжил для подруги.

      - Соединиться или пропасть? - думал Олень. - О чем мечтаем мы отдельно?

      Затаившись, постоял немного, отдышался. Сильно билось сердце пытаясь выскочить из груди. Раны штопая, разгоралось пылкое чувство к Оленице. Лохматый и хмельной Олень вдохнул в полную грудь. Без сомнений и переживаний, Солнце олень довольный исходом, трубил в сентябрьскую золотую даль, в любви подруге признался. Великолепный красавец Солнце олень победитель учиться жить по-новому. Делал все, что хотел, будто восходящее Солнце огонь, которое широко и далеко шагало по горной и небесной тундре. Быстро и высоко бежал Солнце олень чудесный по небесной ежедневной тропинке, и закат следовал за зарей быстрее. Зимой Солнце олень кочевал низко над горами и медведь лапой царапал его, забирая половину света, дни становились короткими и холодными, до самого зимнего солнцестояния, наступало время холода и тьмы. Темень медведь ловил Солнце оленя, но рвал на нем золотые нити, которые до сих пор можно видеть, как они свисали с Солнца на восходе и на закате.

      Всю зиму Солнце олень украшающими голову рогами устранял снег, мешающий добраться до ягеля. На рогах, блеск золота тускнел, они стали похожи на засохшее дерево. Олень сбросил рога в конце зимы на золотую жилу с песчинками времени у молчаливых зеркальных камней – самородков. Стряхнул усталость напряженных лет и просто обрывки задумчивых воспоминаний на россыпи бирюзового хризоколла и пиритовой гальки. Это укромное место Оленицы выбрали для отёла. Первый теленок родился в день весеннего равноденствия. Окрас малыша играл ослепительными блестящими пятнами, отборного настоящего солнечного золота.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Полярная звёздочка

      В далекой горной тундре, где очень холодно и всегда идет снег, в уютной берлоге родилась Маленькая медведица. Она открыла глаза и увидела звездочки, распластавшиеся созвездиями над величественными горными вершинами. При очень узком серпе и видимом неосвещённой части пепельном свете Луны, звездочки дружелюбно в небесной тундре гурьбой кружились, радовались, смеялись, веселились мерцая. В новолуние, когда Луна не видна, звёздочки прилетали будить медведицу и приятельски терлись о заснеженную маленькую берлогу, чистили о снег затуманенные поверхности, чтобы в небесной тундре светить ярче. Малая медведица вместе с мамой Большой медведицей лапками нежно поглаживали звездочки, и они улыбались сверкая. Медведи зимовали в снежном мире в ожидании чего-то невозможного и мечтали полететь ввысь, туда, где обитают их подруги, радостные звёздочки.

      Медведицы видели в небесной тундре чудесно парящего Солнце оленя и Полярного оленёнка. Они летали, по бесконечному кругу, искренне веря, что крепко держится небо и к добру рождаются медвежата. Когда они пролетали, небо становилось светлым днем. Яркий и горячий Солнце олень улетал за горизонт, и на небе появлялись тусклые звездочки, было медведям очень темно и страшно. Любопытный оленёнок оставался в ночном небе. Он летал сквозь пространство, прикасаясь к смуглому небу огнивом, стремясь светом затмить собою Солнце оленя. Обжигаясь, дыша едино, осторожно искрами в черноте зажигал ярче дружелюбные звездочки. Отблесками любви во мраке звездочки светом закрывали страх неба.

      - Ты прекрасней этих звезд, - сказала темнота. - Они холодные, как лед.

      - Звездочки, сделаю ярче света, - вздрогнул Полярный оленёнок. – Зажженные звезды, очистят уныние и темень неба.

      Чернь мстившего неба вертелась, поворачивалась и с копоти небесной тундры, срываясь, звёздочки тлели и таяли. Вскружились головы у оленёнка и меркнущих звездочек, спотыкаясь и разжимая руки, потеряли они друг друга, плохо ощущая пространство, не понимая, где какая сторона. Непроглядность пережженного неба изнутри засмеялась, и безжалостно клонило в перевёрнутый сон. Беспросветность пряталась в выжженных потемках неба. Тепло, холод, впуская, искривилось и вывернулось небо против звезд. Задумчивые звездочки в сумраке гари не сориентировались по сторонам света и не знали куда лететь. Растерявший друзей оленёнок не сумел прочитать полузабытый невесомый след в опрокинутой испепеленной темноте и заблудился, перепутав небесную и горную тундру, еще сильнее ослаб. Безнадежно отвергнутый непроглядною тьмой Полярный оленёнок заледеневшей звездой упал на пепел звезд, которые зажигал. На ощупь искал в пустотелости мысли и огарки звезд дожигающих темноту. Забытый оленёнок смотрел, не моргая, в холодную сажу неба и плакал, как жизнь небес бессмысленно, в безумии спала.

      Заблудившие в темноте медведицы, долго наугад и не ощупь брели через горы и ущелья, пока не наткнулись на плачущего оленёнка. Сначала Полярный оленёнок испугался, в темноте и холоде встретив медведей. Малая медведица спела ему колыбельное утешение, песенку о звездах, которую всегда пела ей мама. Оленёнок успокоился и улыбнулся медведицам. Они познакомились и неожиданно подружились и поведали друг другу о своей жизни. Оглядевшись, оленёнок понял, куда привели растрепанные мысли и мечты тропинок на пути звездных орбит. Стирались растерянные надежды и частички везения. Сваленный чёрным мраком с неба олененок нежданно от страшной безликой участи совсем загрустил, но не погас и щемящей тоской смотрел в темноту неба.

      - Зачем мне звездный пепел? – спрашивал Полярный оленёнок. – В чем высший смысл бескорыстного мгновенья?

      - Что за глупые речи? - ответили медведицы. - Возвращайся с улыбкой на небо. Невозможно улететь от того, что в тебе.

      Полярный оленёнок был красив, как огарочек, но немощен от сажи и копоти. Медведицы удивились сообразительности и решили любыми способами помочь ему вернутся в небесное жилище. Олененка очистили от налета изгарины и кормили светом и теплом своих добрых сердец, чтобы он окреп и вознесся на небесную тундру. Малая медведица рассказывала ему сказки, что у них тоже есть мечта и попросила у него исполнения желания. Олененок поднял голову вверх и увидел родное ночное небо, украшенное еще не совсем погасшей, одной единственной маленькой звездочкой призрачных надежд. Зажжённая Полярным оленёнком невидальщина звездочка продолжала доверчиво сиять. Небо повернулось так, что падая, диковинка звездочка на чужое счастье, медленно проскользнула сквозь мрак. Милая звездочка помнила про оленёнка, мигая огоньками иссякающей силы, кончик неба притянула к заснеженным скалам.

      Краешек небесной тундры зацепился за скалы, и спасённые звезды стали жить среди медведей. Сердцу Полярного олененка становилось теплее. В окутанном чёрной бездной тёмном мире небесной тундры он вспоминал пустоту созвездий, которые он зажигал. Постигнув горной тундры таинства, быстро бездумная опустошённость заполнялась мечтами о парении в небе родных ярких звёздочек. Мечта о полёте позволяла справиться с чёрной бездной, не давала серой тени поглотить всех целиком.

      Наудачу оленёнок, вместе с тлевшей звездочкой в объятиях, неземным величием устремлённый, оторвался ото льда, камней и снега. Втемную отправился ввысь опрокинутого неба, туда, где смутно вращалась сожженная темнота. Он взлетел уже очень далеко от тундры, но осознал, что опечалились медведицы, им совсем не хотелось со светлым оленёнком прощаться. Очень заскучала, разволновалась и с закрытыми глазами заплакала Малая медведица.

      - Сегодня особенный день, - спросил Полярный олененок. - Что сделает медведей счастливыми?

      - Мечтаем полететь в небесную тундру, и кружится со звездами, - ответили медведицы. - Разве такое возможно?

      - Сбудется самое заветное желание, - промолвил Полярный оленёнок. - Пусть это будет моим подарком за вашу доброту.

      - Мы будем скучать и без звёздочек и без тебя, - сказала Малая медведица. - Вместе отправимся ввысь?

      Оленёнок очень обрадовался предложению Малой медведицы и от счастья улыбнувшись, согласился вместе с ними кружиться в небесной тундре. Оленёнок подарил Малой и Большой медведице исполнение заветной мечты.

      - Пусть будет так, как желаете, - произнес Полярный оленёнок. - Никогда не расстанемся.

      Очень возликовала Малая медведица, отчаянно бросилась за ним, обняла своего друга Полярного оленёнка и они и вместе, кружась наудачу, в ослепительном полете стали подниматься всё дальше от горной тундры в высоты небесной тундры, к северному полюсу мира в кромешную тьму, вновь зажигать звездочки. Оленёнок и Малая медведица от счастья, светясь, вместе летели и оказались прямо в зените непроглядной тьме неба. Опрокинутая темнота от света расступилась, теперь Полярный оленёнок отчетливо видел огоньки, зажигающие жизни звезд. Большая медведица, вздымалась тяжело и косолапо в полете, поворачиваясь вокруг их верчения, приветливо подмигивала встречающимся радостным звездочкам. Им всем так понравилось на верхушке неба, что они решили здесь остаться и светились от счастья подобно созвездиям.

      - Я вернулся в родное жилище, здравствуй и наполняйся светом всё небесное стойбище, - сказал Полярный оленёнок. – Медведицы всегда останьтесь со мной.

      Полярный оленёнок возвратился к заветной небесной стоянке, к небесному полюсу и в верховье небесной тундры, в зачаток самой прекрасной и счастливой звёздочки неба. Меж ними пролетали искры, горячность взмахов огненных крыл зажигала другие потухшие звездочки. Оленёнок дорожил каждым мигом, отсюда улетать не стремился никуда, не к соблазнительному достатку и тёмному успеху. Не стремился затмить своим противоположным светом Солнце оленя. Обозревая мир, стал показывать медведицам, где находится север и превратился в жгуче-лучезарную Полярную звезду. Он все время находился на одном и том же месте, над северной точкой горизонта, в зените, неподвижно держался нежно за руку приполярной Малой Медведицы. Вокруг небесного Полярного оленёнка кружилась сама Малая Медведица и все остальные звездочки, соединяясь в созвездия, восходили над горизонтом и заходили за горизонт на сфере небесной тундры, вращаясь вместе с ней с востока на запад с периодом в сутки, подобно Солнце оленю и узкому серпу молодой Луны.

      В полумраке контрастных невзгод опрокинутого неба и обратно разбежавшихся тропинок, стражи Полюса медведицы, согретые искрой тепла и света, охраняли светлое начало всех звезд. Обогретые звездочки горели, вынося свечение, сочетая воедино горную тундру с небесной тундрой. Наяву и в добрых снах, осторожно бродили романтики медведицы звездными тропинками у времени. В горной тундре под звёздами таежные медведицы, смотрели на небесную тундру и видели, радостью искрящегося и сияющего чарующим взором Полярного оленёнка - звезду путеводную. Спокойная и постоянная Полярная звёздочка светом ясным озаряла тропинки и заглядывала в глаза ждущим изумительное диво медведям.

      Из-за вращения Земли вокруг своей оси таёжным медведям в горной тундре казалось, что вращается именно звёздное небо вокруг северного полюса мира. Медведи упоительным волнением верили в чудо, что под Полярной звёздочкой на оси вращения Земли в удобных берлогах рождаются сильные мира сего звездочки и от них тропинки по небесной тундре в опрокинутой темноте, заблудившиеся одинокие планеты приведут к пронзительному счастью. Бродяги таёжные медведи и таёжные оленеводы кочуя по Саянским горам с северными оленями, ориентируются на местности по сторонам горизонта. Если нужно знать, где север по звездам, делают это очень просто. Созвездие семи ярких звезд Большой Медведицы всегда видно над горизонтом. Продолжив прямую соединяющую крайние звезды Большой Медведицы вверх на расстояние, в пять раз превышающее расстояние между этими звездами, находят Полярную звезду. Расположение созвездий на небе с течением времени меняется, но Полярная звезда всегда находится на одном и том же месте и указывает на север.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Случайный танец

      Последний звёздный песок израсходовал свое тепло и не оставляя следы погрузился в чёрный бархат темноты. Под куполом высокого неба ни существовало ничего - ни света, ни времени, ни материи. Очень редкие вспышки и столкновения вызывали желание жить, и случилось необъяснимое расширение, в котором образовалась живое существо. Вселенная без границ встрепенулась. Ежесекундно она делилась среди звёзд и планет блуждающих, перемешивая все миры, каждый из которых растягивался, бросая в Тень кометы. Пламенем взметнулся безрассудных звёзд мерцающих навес, откровенностью заставлял многоточие гореть.

      Не ведая покоя, танцевал гордый танец Солнечный Ястреб. Его мысли и мечты, словно два крыла, парили вольно над мраком суеты, неистребимо заигрывая с Тенью. Солнечный Ястреб, очерчивая крылом реальность, наблюдал за тем, что происходит. Мысленно разделял Вселенную, лихорадочно пытался увидеть темную материю, но ему это не удавалось. Ястреб чувствовал силу темной энергии, преодолевающую гравитацию и стремительно разъединял плачущие, потухающие, новые звезды.

      Ястреб видел падающие звезды и даже загадывал желание. На самом деле это были не звезды, а метеориты, сгорающие в атмосфере. Но Ястреб сердцем чувствовал, что: настоящие падающие звезды тоже существуют. Немного, возможно, дна на сто миллионов. Он терпеливо ожидал и вскоре встретил первую из падающих звезд. Она с пылким восторгом забрела в сновидения дрожащей птицы. Тайною, манящею бликами скользила сквозь Галактику с бешеной скоростью. Не приближаясь, облетела мельчайшие чёрные дыры и норы, скрывающиеся в ядрах Галактик, и поглощающих холодные и пустые звезды. На обратной стороне тьмы, появился свет и тонкая тень, ускользающая от света. Поначалу падающая Звездочка была парящим огненным шаром, но теряя тепла, начала остывать. Она была дочь конечного существа – Вечности, более крупного по масштабу разума. Из распахнутой груди нетленности убежало сердечко, алмаз, полностью покрытое горящим льдом и обладающие самосознанием. Удаляясь от Тьмы, не поддавалась тоске, непрерывно и гладко на цыпочках Галактической походкой танцевала Звездочка в пространстве и времени. С небес соскальзывающий сольный танец, смятенно в пределах света и разнообразных образов, покачиваясь, танцевала.

      От грусти Звездочка, боясь исчезнуть, бессознательно летела в собственную тень, где тьма, глаза в глаза, танцевала танец тени меж астероидов на небосводе. Медленно кружились тёмные тени в танце. Сквозь ползущее тело тусклой ночи в ритме сердца, по краю застывшей бездны, вечный танец судьбы неумолимой не имеющей конца выводила. В отражении движений тень ближе, ближе, кружила прекрасно и жестоко. Звездочкой владела Тень отрицания, она стояла на пути, словно черное пламя. Удача пролетала мимо, оставляя жизнь в вечном недовольстве, чувства, мысли, образы, негативные эмоции. Бросала тень отрицание на все её существование.

      Дыханье танца волновало, изящностью тень страданий пробуждала в дремлющем сердечке. Задор и грусть заставляли осознать внутреннюю вторую половину, летящую над бездной зла и суеты, мир грёз. С одиночеством вторглось внезапно желание изменить свою жизнь, но боялся взглянуть Звездочка, как выглядят недостатки, собственная черная тень. Пыталась спрятать страх и самообман, прислушиваясь к внутреннему голосу сердца, задуматься над реальностью. Находясь внутри Тени, оправлялась на поиски себя, понимая, насколько это тщетно.

      Не впадая в отчаяние, опасалась полного подавления глухой Тени, что она вырастет до чудовищных размеров и уведёт танец внутрь себя, теряя интерес к миру. Позвякивая льдинками и не разрушая милые сердцу идеалы, старалась найти пути жить в тёмной стороне. Наслаждаясь чарами собственной тени, не подавляя силу чужеродной Тени, а: на равных танцевала прекрасный извилистый и гибкий танец, в безупречном глянце улетала белой вьюгою по окружности, скользя с обратной стороны, долго-долго возвращалась от ощущения ненужности.
В глубинах чудовищно мрачной Тени, чуда предвестник осмелев, крыльями позолоты просветов бился Солнечный Ястреб. Выгибалась дугой, переплеталась ажурным узором с плоскостью света таинственной улыбкой радость. Светлые частицы счастья в танце двигались в свете, в суматохе рассеивая золотую пыль по всей Тени. Их танец завораживал, пробуждая застывшее сердце Звездочки. Изменяющаяся Звездочка слышала музыку внутри себя, просыпалось желание танцевать под нее. Солнечное счастье Звездочку поманило, симпатией сердце опалив. Звездочка силою притяжения натянутая до предела, замедлила поступь, споткнулась от воображения, сухожилия растянув от натужности, неумело упала. Притихшая Галактика рассыпала созвездий тусклый бисер, учтиво опустела, сеяла добрые сны. Тенью измученная Звездочка почувствовала настроение направленное вовнутрь и с жёсткими вовне решениями. Разум возникновению мыслей на обособление.

      - Странный случай? – спросила Звездочка. - Знаем мне твои мечты?

      - Случайностей мало, - сказал Ястреб. - Счастливых немного.

      - Счастье ждут, веря в удачу? – спросила Звездочка. - Мы столкнулись совсем не случайно?

      - Средь Тени, невзначай? - сказал Ястреб. - Настоящее чудо наша встреча.

      В нечаянном соприкосновении, невольно со вздоха ворвалось чувство любви. Восхищаясь, безоглядно любя, сердце неожиданно жгли настроения, направленные на единение. Бездонного неба Галактики стало мало. Застыла, падавшая Звездочка, в волнениях не дышала. Ждала терпеливо, даже всплакнула нехотя, уязвимо засмотревшись в глаза Солнечного Ястреба в длинной паузе. Сразу защемило сердце-алмаз, но коленки дрожали и прохладою мурашки бежали.

      - Может это просто обман? – спросила Звездочка. - Смеется Тень надо мной?

      - Ты со мной, - сказал Ястреб. – Ты такая родная, как сон.

      Космос дышал горячим золотым металлом. В предрассветном мерцании, Ястреб танцевал звездный танец с трепетной Звездою. Они чутко и внимательно скользили друг за другом на кончиках пальцев, круг за кругом рассекая ночь, не на кого не похожие. Странник поднебесный Солнечный Ястреб и белоснежный шлейф Звезды исполняли танец, падая вниз в глубины глубин, уцелели в зените. В полушаге кружа от земли, не прячась, прощалась с уходящей непроглядной, путанной и странной тенью. Прирученная Звезда начала лучше понимать себя и границы брезжущих надежд на лучшее. Приходили разные озарения, ощущение полноты, свободы, счастья и возможностей.

      - Счастлива ли я? – задавала вопросы Звездочка. - Живу ли я по-настоящему?

      - Наивность делает детьми, - сказал Ястреб. – Сон нам шанс хороший дал.

      Странник поднебесный, тихо крыльями шурша, вернул реальность мнимым пробуждением, в тумане грёз затмений. Сиял за пределами Галактики свет сердца. Питал аромат невыразимого вкуса солнца. Тоску, сжигая под бликами звёзд, в россыпи жемчужных слёз загорая, прорывая тьму, стремилась быть в озарении светом ослепляющим. Беспокойство, столкновение вновь не важны, длиною в вздоха в танце птицы с яркою звездой. Сердце доверчивой Звездочки, любовью горело, чуть-чуть вздыхая, не в силах было забыть Тень мироздания. Не слишком случайное танцевальное приключение вдруг прервалось. Грустно, на танец Звездочка во сне приглашена была, улетала, жизнь не меняя. Собственная Тень, необъяснимыми миражами рисуя картину неизведанно бесконечно желанную. Разлучить, сумела искреннее счастье, Звездочка поднялась в Галактические небеса. Разлетелись, словно не было ничего перерождающегося в чувства. Случайная встреча мимолетна, необыкновенна, просто снами столкнулись, в глубине взгляда увидев тепло, без поступков и мыслей. Звездочка, расставаясь, вероятно, надеялась, не изъясняясь светлым лучом преломляясь, вернуться в счастливые сны, ослепляя.

      - Печальна вечная тайна воображения, – сказала Звездочка. - Свет надежду дал.

      - Мечтал провести вместе вечность, - сказал Ястреб. - Мечтою осталась видение.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария