В начале сотворения необъятное чёрное небо висело над покрытым белым снегом горно-таёжным миром. Похищал медведь тёплый огонь Солнца вышедшего из яйца Небесной птицы и между тёмных скал в бездну берлоги прятал. В едва различимой тени, день не отличался от ночи. Надзвёздное небо закрывали непроходимые горные утесы. Не было видно, светит Солнце по ту сторону вершин и дарит ли тепло и радость. Люди сердца закутали в меха и шкуры, съежившись, испытывали холод, голод и страх. Вокруг угрожающе завывали лютые звери. До мира звёзд пропитанного счастьем человек боялся дойти, не хватало терпения и силы. За помощью он обратился к Небесным птицам повелителям звёздного могущества и солнечного огня. Всевластных птиц было две: Белая птица дня и Чёрная птица ночи. Чёрная птица летала в вышине, срывая зажжённые звёзды, а Белая плавала внизу, со дна рек доставала золотой песок хранивший полыхание солнечного блеска. Вода, покрытая искристой изморозью, закрывала затухающее сияние золота. Из вмёрзшего в лёд каменного гнезда распростёртое Солнце могло улететь, но не хотело. Грустило, дремало и пряталось, от людей и зверей скрывая радужные крылья. Видя страдания людей, живущих в сумеречной темноте, птицы испытывали сочувствие и захотели, чтобы люди познали освящённую солнечным огнем радость жизни.
Духи сильных животных и мудрых предков слились в одно целое - уважение Солнцу. Волк первым пошёл искать спящее Солнце, но хрустя морозной коркой льда, свернул на тропу охоты, чтобы прокормиться. Изюбрь с сияющими глазами и ветвистыми рогами пошёл высматривать Солнце, но задержался, жадно срезая растущий под снегом ягель. Медведь с глазами полными истомы пошёл чуять Солнце, но в пути заснул в берлоге, с судьбой безрадостной смирился. Человек искал в суровой жизни преград не знающую солнечную нить. Кочевал на северном олене за летящими по небу птицами с озарёнными крыльями. На белоснежном олене - сыне Небесной птицы, ехал по снежному насту и наледям выискивать огонь Солнца. Кочующая с бурями и пургой грустная до слез, птица дня устала, на шероховатой кромке льда затосковала. Каймой на края крон кедров и резкие контуры скал сверкая, ложилась не роса, а хрупкая, колючая седая изморозь. В льдистом холоде стекленела хвоя. Бескорыстно бежал терпеливый олень, рассекая рогами воздух. Олень убегал от бродящих поодиночке волков, добывал корм, человека на себе вёз и тяжелую кладь тащил. Среди сомнительных светил искал тропу к солнечному огню, яркому, тёплому и радостному, как тысячи небесных звезд.
Метель, рыхлую шерсть оленю ерошила, восстанавливая силы в опасных переходах. Олень питался опавшими шишками, а под мёрзлой коркой наста чуял запах ягеля. Голодный ходил по возвышенным перевалам и горным хребтам, где молнии рассекали скалы. Добывал корм из-под снега с помощью острых и широких копыт. Сбрасывал рога, отращивал ветвистыми и по жизни слепо шёл без подсказок, где вьётся нить судьбы, вяжутся узлы. Изюбрь брёл по следам от оленьих копанок. В снегу клочки ягеля, вырывая у куропаток. Волк, в поисках пропитания преследовал оленя. Завывал от тоски, из сил выбиваясь, но не отставал, в следах путаясь. Пугливый олень прямо за птицей мчался быстроте своего бега, чуя солнечную нить жизни-судьбы. Он стремился навстречу светлой мечте и из последних сил оказался у бездны на краю горной вершины с высокими скалами, откуда не мог спуститься.
Над ломающейся коркой льда на грубых и угловатых силуэтах гор края мира вспыхнул густой красный свет. Изюбрь, волк и олень подошли к частичке огня, но то, что они приняли за пламя, где сходились Небо и Земля, оказалось светом солнечных лучей. Свет отбрасывал мелочи, оставлял в первозданном виде саму суть мира, сотворённого на отношении к природе, как к матери. На самом краешке насиженной Небесными птицами вершине тихо спал огонь огромного Солнца, укрывшись радужными крыльями в сновидения. Пылали частички солнечного огня, переливаясь жаром, глаза слепили волку, изюбрю, оленю и человеку. Не под силу, оказалось, поднять светило клыкам, когтям, копытам и рукам. Осознал олень, что Солнце огромное, яркое и горячее в одиночку ему не унести. Решил олень отколоть кусочек и показать его людям тайги. Понравится обломок солнечного огня, пусть кочуют и возьмут остальное или вернут в обжитое наскальное гнездовье. Развернул олень огромные рога и понёсся он с человеком прямо на Солнце. На полном скаку ударил олень рогами по Солнцу. Отскочило от Солнца маленькое пёрышко радужного крыла. Зацепил отростком надежды светлое перо и золотом засветились могучие рога оленя. На чудесном олене помчался человек обратно на стойбище с малым перышком солнечного крыла. Привез совсем маленький кусочек Солнца и выпустил его, чтобы он осветил небо и чум на становище. Люди и звери выскочили из своих жилищ, застывая в изумлении. Светлый ломтик солнечного огня потерял радужный цвет и тусклым огарочком мерцал над стойбищем. Устремляясь ввысь изогнулся, на крыльях Чёрной птицы ночи взлетел к небу и превратился в лунный уголёк. Звёздый ветер раздувал его, как золу в костре и пёрышко засветилось переливами ярче. Малиновым светом вспыхнуло надзвёздное небо, осветило тропинку, озарило клюквенное болото, харюзовое озеро и олений мох на скалах. Лёд стал синим, мхи окрасились в розовый, а тайга в зеленый цвет. Прижались олени друг к другу в отсветах причудливых теней.
Солнце много потеряло, но надзвёздный мир больше обрёл. Нежные лучи лунного оперения, купались в прохладном инее, а в мечтах счастье ловили. Прозрачный иней серебром светился. Зыбким простором небес заряжался лунный полёт мягким светом. Поднимались нити инея с лунной радугой породниться, но озябшие капли воды, отражая Луну лучиками внутри, с тёмных небес падали на тайгу клочьями изморози. Искрился легчайший иней зябкими слезинками огорчения. В чёрной невесомости кедровые ветви вязались с крошкой звёзд кружева небес. Ствол - с каплями ледяной росы на длинных кромках хвои. Корни - цеплялись за дрожащие иголки кедрового стланика. Звёзды спорили с сияющими изнутри росинками о красоте. В тяжести небес оступившиеся звёздочки падали на тонкие нити изморози. Луна нить судьбы плела инеем на ягеле дремлющих гор. Стужа звездной изморози таращилась угрюмо на оттепель похожую - на утро жизни. Луна в сомнениях плакала от внезапных грёз и парила над стадом оленей. Как будто проживала много разных жизней. Улыбнувшись, становясь в полнолуние полной и постаревшей, а в новолуние - худой и помолодевшей. Солнечная частичка отражалась в бесчисленной россыпи нитей судьбы и пришлась белоснежному оленю по душе.
Повторялось всё вновь: росинка, лунный ломтик, звёзды, изморозь, густая хвоя и серое небо, но засыпала душа-судьба под тусклым светом, привыкало жить в холодной пустоте. В лазурной тьме Чёрной птицы ночи казалось, застыло время в бестелесной изморози и бесплотною пылью инея осыпалось за грани существования. Светила звездой путеводной мечтающая роса и звала человека со стадом оленей отправиться к влажным от продрогшего инея скальным гнёздам достать огонь рассветного Солнца для лучшего освещения стойбища. По лунной тропинке из задумчивых снежных грёз и тонкой плёнке незримого льда замёрзшей росы олени проделали долгое путешествие на самый край скального обиталища, где сонно сопел солнечный огонь.
span> От крыла Белой птицы дня тень прикоснулась дыханьем своим скальный гранит солнечного жилища. Таёжник не мог подойти к большому комку заспанного огня из-за тепла и яростной силы жара, от которого изморозь превращалась в чуть видимый пар. Внутри золотого ожерелья Солнца из капелек света тёк и бурлил расплавленный золотой металл. Зная цену малой капли, наполняющую суть, человек бразды отдал оленю. Не жалея сил, олень тронул Солнце позолоченным лунным рогом. Солнце проснулось, качнуло оперением крыла, приподнялось и огнём широко осветило горы. Оленье стадо скрутило лунные рога в баюкающую колыбель, а объятый сном солнечный огонь плавно лёг на сети из отростков и выростов. Дремотный комок огня вяло качался и делал всё, что хотел от сладких грёз, но пойманный в западню ловушки безмолвно подчинялся оленям, каплями света в изморозь мира из иллюзий и снов вливаясь. Хитростью и лаской заставляли олени ленивый пучок света проходить по горным проходам, ущельям, ледникам и перевалам, медленным оленным шагом и волчью стаю не бояться.
Стадо оленей бережно понесло заспанный солнечный огонь на вершины скалистых гор, навстречу падающим звёздам. Огромная часть солнечного огня возгорелась чистотой, поднялась к ясной лазури небес и превратилась в возрождённое светило. Олени выпустили его на свободу, а восходящее Солнце наяву с Белой птицей дня медленно полетело по следам звёздной пыли. Его сияющие лучи, просачиваясь сквозь щели облаков потоками света, излучали золотые нити, привязывающие Солнце к ведущим оленям. С первым кукованием кукушки, не жалея сердечного огня засветило Солнце пробуждая зарытых в снег куропаток. Солнце в потоке жизненной силы просто стало самим собой и светило всем пробуждённым, поднятым, идущим и искренне просящим. В оттепель среди стужи, свершив глоток безумного огня, таёжник вспомнил себя. Каплей света пылкое сердце своё зажёг и пробудил в себе память рода, а светлые песни пел таёжному народу. От чудесных заклинаний жизнь разлилась, таяли рваные клочья хмурых туч, ожил покрытый серой мглой кедровый стланик и кусты мохнатого лишайника. Мягкая гололедица дыханием метели горы согрела. Дуновением внезапным солнечный огонь снова жизнь вдохнул в мокрый снег и мёрзлая земля оттаяла. От радости снега, показались чёрные проталины и лёд дрогнул. Горы потеплевшими вершинами упёрлись в огонь синего перламутра. Сверкая и кружась, лунный иней искрился и счастьем серебрился в широко распахнутых очах оленя.
Светло стало над горными вершинами, а навстречу Солнцу поднялся цветущий ягель, потянулся в небо кедровый стланик. Стало теплее, изморозь таяла, и разбушевавшиеся потоки талых вод разбудили в берлоге медведя. Сбрасывая полинявшую шкуру, он в блеске обновлённой красоты оживающей природы, распахнув, как крылья когти бросился в погоню за Солнцем. Изморозь и метели затаились, а весенняя завязь готовилась распуститься. Олени с радостью поверили, что вернулась сила Небесных птиц, шелестом перьев Миры вращая. Олени оставили на Солнце отростки своих золотых рогов, а они огнём связующих нитей свисали на восходе и на закате, а при встрече Солнца и Луны, рождали узоры утренней и вечерней зори. Уловив прощальное мерцание лучей заходящего Солнца, вспыхивал и пурпуром рдел зубцами рогов олень. Он переживал, что не окрепшее Солнце засыпало и склоняется к закату, но уразумел, что без постоянного захода Солнца не будет у нитей судьбы нового рассвета.
В лучах восходящего Солнца раскидистые ветви рогов над снежным лбом оленя отливали радужным золотом. Таёжник и олень всматривались в лик держателя нитей жизни-судьбы первозданного Солнца и чувствовали себя любимыми детьми. Солнце стало путешествовать вокруг горной тайги каждый день с востока на запад, сплетая над вершинами гор нити огненного ожерелья. В дни равноденствий и солнцестояний таёжник строил на тропе жизни из золотых самородков Обо-указатели, увенчивая ими вершины гор, чтобы отец жизни - Солнце не заблудилось. Таёжные люди поверили в Солнце, на радужных крыльях взмывающее по небосводу одной строго определенной тропой, рано просыпались с Утреней звёздочкой и поздно ложились спать с Вечерней звездой. Это стало главной сутью в жизни кочевого таёжного народа и тогда первые лучи Солнца озаряли и согревали цветы багульника и сладко пахнущую смолу кедровой шишки. Просыпаясь в холодном тумане мрачных горных хребтов, возвращалось Солнце и призывало таёжных людей к свету и к жизни. Таёжник посвящал Солнцу угощения - первую добычу, которую разыскивал на охоте для пропитания, но светило с досадой смотрело на уничтожение любого живого создания. Таёжник приветствовал Солнце у дверей чума, когда оно всходило и заходило, угощал мечтами. Очаг устраивал к востоку, откуда солнечные лучи входили в жилище и освещали уголёк костра в момент возгорания огня сопровождающего в странствиях. С первым клубом дыма выпускал перелётных птиц через отверстие в крыше чума, считая, что, поднимаясь в небо, птицы передадут солнечному разуму прошения продления нитей судьбы. Милостивое Солнце давало знать, что оно довольно, посылая добрый дух света. Солнце берегло людей и зверей и оживляло всё, к чему прикасалось. Солнце было хозяином тепла, света и жизни, а олени считались его слугами - охраняющие людские судьбы.
На ветвях яркой зари сидели, опустив крылья птицы. Осколок жаркого крыла Луна и огонь Солнца не просыпались одновременно, они желали две судьбу в одну соединить, встретится и слиться воедино, но навсегда разлучались. Луна блестела, даруемая солнечными лучами в окружении звезд, а олени и звери прислуживали Солнцу. Всегда отстающей Луне - спутнице Солнца дарили серебряную вечернюю изморозь. Солнце вкушало чистое золото утренней росы. С прилётом снежных птиц, иней и мгла снами встречались. Настигнув оленя с золотыми рогами, похищал медведь тёплый огонь Солнца и между тёмных скал в бездну берлоги прятал. Лишённые тепла и света горные пики покрывалась искристой изморозью, но человек за спиной ощущал крылья счастья, а в маленькой капле застывшей росы видел хранителей нити судьбы: звезды, Луну, зарю и огромный сгусток радости встающего Солнца.
Комментариев нет:
Отправить комментарий