Акаш

Горит костер на стойбище оленевода,
Среди созвездий и горных пиков,
Танцуя искры, гаснут в вышине,
Они не ярче чароита звезд небесных,
Но спорят с ними в красоте.
Акаш и ты сияешь во вселенной,
Мгновеньем счастья украшая жизнь.

"Акаш(цветок). Тофалария". (Тулаева Ксюша, род Чептэй). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Хранитель фантазий

      Позади был затяжной подъем, по каменистой тропе Кош-Пеш, с лева в дали блестел снегами пик Заоблачный. Чогду Счастье стоял, на перевале Мусс-Даг-Дабан. рассматривая гору Чело-Монго и Удинский хребет. Мир с прилипающими небесами, с суровой возвышенно холодной красотой, переплетался с сознанием восхищённым, причудливым рисунком снежных гор. Бескрайность, здесь отрешенно живописна, и бесконечность звезд желания приближает.

      Чогду задумался, какой его жизненный рисунок и кто он в горах, мечтатель или фантазер? Он отвлекся от созерцания гольца и на мгновение попытался заглянуть в себя. Посмотреть на свои сокровенные желания сердца. На что они больше похожи на фантазии или мечты? Он немного расстроился, все желания были похожи, скорее всего, на фантазии. Чогду удивился. Он впервые, сегодня узнал, что происходит в его сердце. Еще минуту назад он продолжал дальше надеются, что фантазии, возможно, сбудутся сами собой. Он мастерил новые амулеты, приносил подношения камни и ленточки Джалама на Обо, совершал обряды поклонения хозяину гор у Керексур. Посещал на почитаемых вершинах "оленные" камени, выкладки, кольца и наскальные изображения. Результат некогда не превосходил то, что уже имел Чогду. Было чувство пожелания чего-то многого, большого, светлого и прекрасного.

      Но главное пожелание, чтобы их было двое – он Чогду Счастье и она. Ее звали Эъккисинэр Любовь. И они нашли бы друг друга в горах и жили общей кочевой жизнью. Тропой, рисуя жизнь двух самых счастливых таежных кочевых оленеводов и охотников. Чтобы они были счастливыми, потому что были только вдвоем, полноценной частичкой Великой Вселенной. Сливаясь неразлучно в едином дыхании со Священными Саянами, и бездонными небесами, без преграды времени и расстояниям. Чогду всегда желал, чтобы их было двое – он и она. И они летали выше заоблачных и мечтательных снов, наслаждаясь суровой и леденящей красотой, имея бесконечное небо в вечной душе, снег, солнце, счастье и свободу, жизнь кочевую, и бесконечную высоту.

      Но ради таких желаний, Чогду, сегодня не готов был действовать. Он еще мало верил, что эта хорошая мечта выполнима. Он думал , что недостоин светлой Любви, поэтому скитался по дальним странам. Чувство напоминало, скорее всего, легкое пожелание, хотелось бы многого и конечно растворится вместе с ней, в рисунке гор. Он часто спотыкался, падал, снова шел по далеким тропам, разочаровывался, уставал, падал и вновь вставал. Но он всегда желал, что он будет любить ее вечно, ведь она его идеал. Чогду не сильно надеялся, что эти желания, когда-нибудь осуществится. Но он желал, что она всегда будет ждать его, с радостью встречать и сожалением провожать, согревать теплом своего сердца их уютный чум. Иногда верил, что пожелание может осуществиться в далеком будущем. Он желал, что будет носить ее на своих сильных руках и по перевалам и космическим границам, где духами гольцов освящены курумы. И вскоре медленно смирялся с обычными повседневными событиями, происходящими на оленеводческом стойбище.

      Он желал, что они будут жить, в любви и радости, и не надоесть друг другу в вечности. Что Счастье и Любовь будут помогать людям, травам, животным и птицам, всем таежным братьям. Постепенно привыкал к текущим событиям обычной одинокой кочевой жизни. Он желал, что он мог быть другим, рядом с ней, внимательный, нежный и заботливый. Что уйдут раздраженность, грубость и черствость. Что для него, она красивее всех на свете, и они всегда неразлучно будут вместе, а значит, и счастливее всех. И бесконечность неба вместе с ними, становится бескрайний, и духов хор запоет в холодном крае и они будут встречать рассвету в дни весеннего равноденствия. Любовь должна быть всегда прекрасна. Чогду восхищённо повторял себе, что желает всегда преклоняется перед величием удивительной теплой и ласковой, как солнце Любви. Он желал и она бесконечно прощала ему глупый обман и лож. Ведь в прошлом, он не умел еще сильно любить и лгал от безысходности или, стыдясь собственной вины. Он желал и она бесконечно прощала ему раздражительность и измену. Вернувшись к ней, Чогду раскаивался, просил прощения и сравнив все вокруг, и вновь обретал самое лучшее, удивительную Любовь. Она бесконечно прощала ему злость, обиду, разочарование, страдание, огорчения, и предательство. Все могла простить Любовь, что пришло от незнания, а не от злого умысла Чогду.

      Удивленный таким великодушием Чогду осмотрелся по сторонам. Гольцы Чело-Монго сливались с небом, и на белках блестели бликами снежники переплетаясь с багульника узорами, когда на них лежали молча стада Северных оленей. Удивленное сердце под амулетом сильно билось. Жадно и учащенно вдыхая неба воздух, Чогду мечтает и думает в поднебесье восхищенно, вдохновенно, словно кочующее счастье. Понимая, здесь имеет смысл Вселенная, амулет Хранитель Фантазий и ее участие. Не хватало силы самого бродяги Чогду, быть всегда с ней вместе. Амулет всегда хранил его фантазии. Мало было веры в их осуществление в суровой таежной кочевой жизни. Этим Чогду объяснял себе не готовность к действию, неготовность работы над собой. Чувство мечты быть вместе переросло в страстное желание, становилось необходимостью и нуждой. Эта страсть затмила все другие помыслы, стала навязчивой идеей. В сознании рождались планы, действия, цели. Чогду осознал, фантазии на горных тропах не нужны, их нужно или откинуть, или превратить в мечту о красивой сказке вечной кочевой Любви и Счастье. Чогду желал, чтоб мечта сбылась, старался быть настолько непоколебимым в своем желании, чтобы убедить себя в будущем успехе. Он стал верным своим мечтаниям. Чогду обязан победить, должен решиться перейти перевал и забыть, свои кривые тропинки. Пришло новое состояние разума, страстное желание быть вместе, столь необходимое для его рисунка жизни. Чогду сделал шаг и перешагнул ворота перевала Мусс-Даг-Дабан и пошел далее по родной Тофаларской тропе. В глазах хранилось отражение неба, туманы снов подымались вверх, опускаясь хрустальным дождем. Пурпурной улыбкою сердца, на вечных хребтах Чело-Монго, растворялось пространство и время, в звездопаде странствий души, оставляя обнаженными нервы, и стремление бесконечно вместе по тропам идти.

      Щурясь на солнце от снегов Чело-Монго, тихо по древним тропам вместе пойдут Чогду Счастье и Эъккисинэр Любовь, выбирая направление по древним указателям пути, Солнцу, Луне и звездному небу. В первозданном мире создавая и строя пространство Души. Рожденные для кромки неба и земли, распахнуты свежим ветрам их нежные души, и близка бездна и шумит порог, они сердцем ощущают верный путь из тысяч каменистых троп. Заботясь друг о друге, кочуя вместе, Чогду и Эъккисинэр никогда не разлучатся. Если в рисунке жизни Священных Саян есть Любовь, рядом с ней кочует Счастье.