Снежное полнолуние

      В прекрасном мире камня, снега и льда, чарующие искрилась величием вершина горы Снежный волк, украшение Большого Саянского хребта. Снежинки падали на склоны горы, превращались в талый снег, а потом срастались в пластичный лед. Ледник ждал, что бы доверчивые снежинки легли к нему на поверхность. Сам ледник не подозревал того что, сколько бы он не собирал снег и не превращал его в лед, он никогда не поднимется выше вершины гор.

      - Твой таежный тотем – волк, – сказал наставник людей Льда. - Стремись познать все тайны жизни.

      Наставник подарил оберег, Таежнику умеющему ходить по легко ломающейся блестящей корке Ледника в одну из самых таинственных тайн, логово Ледникового волка.

      Таежник во сне грезил, что амулет останется нейтральным, пока будущий хозяин не взойдет на вершину горы по Леднику. У покорителя Ледника будет, оберег отличается, незаурядной глубиной чувств. Оберег станет тайным помощником – духом-покровителем в виде Снежного волка. Таежник может стать блестящим охотником, неисправимым одиночкой, ищущим собственный путь. Снежным волком называли своенравный Ледник, он следовал только своим правилам, приручить его было невозможно. Сама бездонность неба поселилась и смерзлась снегами в нем. Для людей, Ледник был живой, схожий с диким зверем. Люди льда, боялись его словно лютого волка.

      Сильный и выносливый искренне преданный бесконечной красоте гор, таежник отправился в самый холодный и трудный путь. В этом царстве хрустального инея, мягкого, белого, искристого снега, все было во власти Ледника.

      В темном безмолвии ночи, прилетела полная Луна, раскинулась под звездами, прилипла к холодной россыпи жемчужного снега. Она ласкала сердце Ледника, чудно волнуя льдинок лоск. Ледник радостно отсвечивал серебристый свет Луны, застывал в безмолвии гордом, замерзшем в гору. Ледник впитывал бледное холодное сияние Луны, отражая свет.

      - Ты Ледышка, в жизни не летал, ни разу, - сказала Луна. - Обольщать меня бесполезно, когда холодом сводит зубы.

      Зашевелились уснувшие снежинки и звёзды. Луна без раздумий, вырвалась из плена мерзлого Ледника. Спешила на встречу со звездами полураздетая Луна, проваливаясь в чары сумрака и сна.

      - Луна, не уходи во мглу безбрежную! Я осыплю тебя золотою пыльцою и согрею стихами, – разволновавшись, сказал Ледник.- Я выверну свой лед наизнанку. В отражении меняется жизнь.

      Мрачно смотрел рыскучий Ледник помутневшим глазом талого льда, в след убегающей Луне, не понимая, как ей озорной удалось вырваться из его очарования.

      В потемневшей мгле осколки чёрного льда вонзили иголки в сердце Ледника. Печально сыпались льдинки с высот Ледника. Плутая в пепельном тумане, Властелин гор с шумом пополз за призрачной Луной по ложу ущелья. Ледниковым обвалом создал наплеск селя, срывал рыхлые отложения бортов долины. Прорвал подпруженные ледниковые озера. Трещинами, уходящими вглубь Ледника, скрипел. В нетронутую Тайгу, за острые скальные зубцы, ушли хищные медведи. Не оборачиваясь назад, таежник осторожно, молча, покачиваясь, шел по Леднику, к вершине, скрывающейся в облаках.

      Лунным плугом скользил ненасытный Ледник, щедро вспахивая вязь золоторудных жил и унося с собой все наплывы драгоценной лавы. Кристаллы льда меняли форму и смещаясь к главной жиле золотого дна, выковыривая самородное золото из кварца валунов с золотыми прожилками. В темноте подо льдом рафинировал жёлтое золото и отделял его от серебра. Расчищал богатые золотоносные гнезда.

      По остылой волчьей тропе в уходившей мгле, отступая назад, Ледник показывал зубы и под брюхом оставлял гряды золотого песка и драгоценных камней, которые раньше тащил на себя. Он перепахивал все скрывающееся в сердце, все, кроме Луны и ее отражения в воде. Впадины снега, вырытые Ледником, заполнились сапфировой талой водой, в них лунной дорожкой светилась из золотых самородков тропинка, приглашая Луну к тоскующему Леднику.

      Ледник издавал тягучий леденящий вой травленого волка, потерявшего в ночи кажущееся отражение, кажущийся луны. В печали и страдании, ожидал возвращение Луны. В белёсой выси появилась она светлее и выше, чем была. Над головой Ледника взошла в зенит красавица Луна. Она горела безмятежно. Затопила снега белизною и обнажила алмазные грани льда. Ледник застыл, глядя на пленяющее счастье, дающее понять, сегодня можно абсолютно всё, что в это мгновение нет ни в чём запрета. Небесное тело Луны спокойно втягивала одинокий Ледник в свою первоначальную плоскость, вплетая жалобные стоны в крики радости.

      У повелителя бескрайних снегов свирепого Ледника млело от счастья хрупкое и нежное открытое сердце. Переползая с места на место, в особый миг занял Ледник свое почетное место в обители снегов у Лунного обломка.

      Таежник осторожно обходил коварные зевы трещин прикрытых снегом, пустоты и ледопады. Тонул погружаясь в вездесущие ледяные болота, цепляясь руками за сжимающие сгустки льда, пробивался вперед и помогал оленям выбраться из оцепенения воды замерзающей и крошки снега. После долгого нахождения в воде был изможден, но вдыхая, без передышки шел по открытому льду и подмороженным снежным мостам разорванного Ледника. С трудом взошел на острую пикообразную вершину, в то место, к которому вернулся Ледник. В окружении блуждающих камней лежал Лунный обломок из платины. Белесая глыба из белого золота была необычайно плотной, тяжелой и ее форма напоминала голову волка. Самородная платина в золотых россыпях и было таинственное логово Снежного волка. Таежник, вставший на путь духовного преображения, с уважением поклонился большому камню из благородной платины. Поднял серебристое зернышко самого чистого и светлого металла и прикрепил к оберегу.

      - Золото льда, растопи в моём сердце ледник, - просил таежник. - Я увижу волшебные горные сны?

      Затаили дыхание охлаждающиеся острые скалы. Охлажденный туман, замирая, растворился в тишине. Таежник стоял у холодной стены. Ощущал затаенное дыхание Ледника. Матерая река льда, неровно пульсируя, двигалась у Лунного обломка. Ледяная стена необычно прочного льда ходила на цыпочках и терлась, не раскалываясь о самородок. Невинно дрожала вторая луна - такая же полная, сияющим светом отражалась на самородке и очаровательно умылась в снегу. Белым цветком жила и дышала, легко по полированному камню скользила. Ледник почувствовал нежное касание Луны. Таежник остался один на один со своим сердечным стуком. Вдруг его сердце угадало, что Ледник может вести разговор. Он прислонился ухом к Лунному обломку, узнать о чем, шепчется судьба. Видение предстало глазам, засверкало снегами, ожило в мерцании небо, и таежник услышал необыкновенно легкий голос звонких льдинок и шепот воды.

      - На вершинах вдыхай простор. Горы зеркало, в котором найдешь свое отражение, - произнес Ледник. - Чувствуй сердцем энергию гор.

      Не поняв сразу, что молвил застывший вздох Ледника, но его слова произвели сильное впечатление. Сердце таежника в смятение кричало, сливаясь с тайной и сном. Таежник отпрянул от Лунного обломка сияющего светом не сгорающих Звезд. Отражая белоснежные отблески лунные, лед, ниспадая с плачущих стен обнимая рассвет, дарил чистую и прохладную живую воду, глоток жизни новой.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Аура молнии

      Пылающий камень, стремительно и свободно оторвался от Солнца, расправив крылья, летел, к удивленным планетам, блуждающим в хороводе звёзд. Зеркало глаз камня пропускало искры высших космических лучей и едва уже заметную иллюзию спокойствия ярких всполохов. Небосводы и цветные созвездия, собирающиеся в туманности, царственно сшивались волшебными нитками пролетающих комет. Огненные звездочки доплясались, устали и падали из туманности метеоритным дождём на мягкую ткань горной тундры Чело-Могнго, оставляя свет мечтательным камням, глядевшим на звёздное небо.

      В темноте сверкающих зарниц, благородный Метеорит, огненной каплей тихо приближался к лику Земли. Познакомится с высочайшим звездным царем, Молния мечтала. В сине-фиолетовом сиянии высоких знамений Метеоритных дождей и ослепительных снов, роскошная стихия огня, брызжущим золотым цветом Пылающего камня, щедро подсвечивала красоту Ауры Шальной Молнии.

      - Вижу летящий звездный огненный шар с пламенеющей высоты. Это к счастью, - сказала, дыханием пламенным Молния. - Обязательно загадаю желание.

      Метеорит, притянутый в стремительном прыжке своенравной Молнии, неожиданно почувствовал тепло разрядов. Нежно искрящаяся золотистая Аура Молнии, изумительно сияла дивным светлым цветом вокруг Небесного камня. Молния могущественной стихией впитывала в свою Ауру мысли камня, спорила с силой небес, защитою озаряла.

      - Ты веришь в звёздные приметы и огненные мечты? – спросил, Молнией ведомый Небесный камень, - Метеоритный дождь в Месяц звездопад, всегда к удачной встрече, к соединению всех миров воедино, к зарождению нового зерцала потрясающей неземной любви.

      Огненная странница, легонько дотронулась до небесного бродяги, тонкой алмазной стрелой. Свечение и разогрев сотворили чудо. Вздрогнуло изумленное сердце Метеорита, прорастая бесцветной вспышкой ночной, и спугнуло сновидение. В капельку плазмы, разливаясь истомой, бурно влилось нестерпимое багровое пламя. Пепелищем почернел обуглившийся звездный небосклон. Запылали пролетавшие мимо хрустальные Метеоры, обжигая крылья.

      Божественно синие глаза Метеорита сияли дивным ослепительным светом, и их тайный мир был неотразим, как парящий сон. Сотворенный солнцем Метеорит, белым пламенем в огне мелькал в ожидании счастья.

      - Ты сильный волшебник и смелый кумир. Ты прекрасен и сияешь как Солнце, - дышала Молния. – В глазах огонь зажег и в сердце любящем моем!

      Бродяга Метеорит слушал влюбленную Молнию и сказочно радовался.

      - Ты хороша собой, нет слов. Ты солнца луч златой, роскошная загадка? – сказал озорной Метеорит. – Красива, как ранняя зарница.

      Рождённый силой неземной Метеорит с восторгом впитывал признания и кружил вокруг Молнии, стеснительно нагревался и плавился от счастья. Раздувался облаком раскаленных газов в огненный шар в руках Молнии, погружаясь в великую тайну огня. Растапливалось доверчивое сердце от пылких и нужных фраз. Они на миг встретились глазами, без слов искали счастье в глубине.

      В зеркале зрачков прозрачного контура глаз Метеорита, отражались рыжими звездочками глаза Молнии. Видела свое отражение в этом безграничном зеркале и Молния. Их зрачки плясали, смеясь, играя огнем из мелких светящихся разноцветных точек, лились потоками, рисовали линии и рассыпались на мелкие молнии. Наивные и открытые глаза сияли беспечными искорками счастья.

      За зеркалом этих глаз, искромётная Молния становилась ещё ярче и радостнее, вспыхивая золотисто-красными наметками чувств. В сердце сплетала счастья канву. Сливаясь, рассыпаясь и переплетаясь золотым снопом нитей и игл. Ее восхищенное сердечко билось невпопад и горело багрово-красным огнем, словно кипящая лава. Он прикасался нежностью дыхания. В пустоте вокруг, как будто в обожженном сновидение царил Ауры расцвет любви.

      - Ты для счастья был рожден, - ласково сказала очаровательная Молния. - Твоя чудесная улыбка сводит меня с ума.

      Пленительный полет Метеорита и Молнии, был очень впечатляющим зрелищем и сердечной тайной. В счастливый, сладкий миг волнений, они доверяли друг другу свои секреты.

      - Я верила звёздам, сейчас верю только тебе, - сказала Молния. - Ты прекрасен, ты создан без обид и лести. Я поверила, что легкие крылья в страстном огне растут.

      Он рассказывал ей о том, что в грезах видел далекие великолепные Миры. Что его звали прекрасные и чудесные мечты. Что он, встречал мерцающие удивительные Звезды, похожие на маленькие Молнии. Что в первый раз встретил такие глаза, в которых отражается счастье.

      А она застенчиво рассказала, что родилась совсем недавно, и что ей очень нравится излучать свет и дарить холодным облакам и горной тундре. Подмигивать глазами, создавать ни с чем несравнимое приподнятое настроение в печальной темноте. Прищёлкивать перстами, прелестным ритмом паузы, между вспышками сокращая в глухой тишине.

      - В тебе мечтаний аромат, – шептала расцветающая Молния. - Райское счастье рядом быть с тобой!

      Он так полюбил Молнию и почувствовал, что теперь она в его сердце будет жить всегда. У импульсивной Молнии приятно разгорелась любовь в огненном сердце к весёлому Метеориту. Они замечательно резвились и игрались, любуясь друг другом.

      - Любимый, Солнца ярче, во мне разжёг огонь. Я твое живое мгновенье, - дышала беспечная Молния. – Будь со мной. Ты амулет моей судьбы и с тобой я сгораю, как вспышка!

      Метеорит упоительно смотрел на пламенеющую Молнию в энергии мощного разряда негасимой любви. Из сладостного блеска в жгучий блеск, обнявшись, скользили, оставляя трепет звездной пыли. Искры неги разжигали в сердцах пожар.

      Летели с закрытыми глазами. В кроткий миг забвения радостью опоенные и растворенные в искрящейся любви Метеорит и Молния, раскаленные крылья солнечного цвета сожгли дотла на лету. Дрогнули, застонали сердца пламенеющие угли. Забыв вмиг, что умеют летать. Срываясь в крик объятий неразлучных, столкнулись с пепелищем горной тундры, врезавшись в твердую грань врат расставания беспощадной скалы. Разметалась в прах надежды и распались мечты в трясущихся ладонях гор.

      Удар подобно неистовому поцелую, расплавил догорающий камень в золотую кипящую лаву. Небесных звезд тоскующих слиянием покрывалом, грустно лежал Метеорит безумством счастья пробужденный, в огромной черной воронке бездны сна на окраине планеты остужающей ярость пламени. Слезы текли жидким металлом, создавая грани изумительно блестящего черного камня. Налипающие сны ярко светились каким-то таинственным лиловым цветом, разбрасывая солнцепеком брызги красоты. И случилось чудо, опаленный взор засиял! От силы удара взрывного падения, камень безмерно отражал безумную любовь стихии огня. Его нетленное чувство всё время увеличивалось.

      - Сжег крылья в грёзах? Овладение призрачной нитью факела, только страстный сон? – думал Метеорит. – Мы встретимся на тайной стороне, чтобы все по-новому начать?

      Прошли мгновения потрясенного мига, небесный посланник вновь увидел свою нежно-родную Молнию. От радости он вдруг вспыхнул чудесным светом и преобразился в прекрасный и сияющий жар.

      - Любовью твоя золотая аура согрета. Сияющий овальный ореол, еще горит сияющим огнем вокруг твоих лучей, - сказал Небесный камень. – Мощная Аура озарит закаленное сердце.

      - Небесные камни падая, могут летать. Мы оторвемся от земли двумя молниями, - сказала Молния. - Снова почувствуем звездный полет. Из огня и мечты будут сотканы большие зеркальные крылья любви.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Лунные крылья

      Усталой бархатной ночью круглая Луна, алмазами росы высвечивала питательные сны в изменчивых тенях высокогорного перевала. На небосводе в лучах холодных догорали мерцающие звезды и падали в туманно-призрачное счастье, накрывающие горную тундру Чело-Монги. В предрассветной прохладе затянувшейся ночи, одинокая Льдинка, не знающая печали и радости, стала замерзать на лунной тропинке у Алтарных ворот. Вдруг ей показалось, что в небесном мраке, посреди сыпавшихся искр перламутра, шевельнулось и вздохнуло маленькое сердечко. Льдинка испугалась, но пересилив страх, с любопытством осмотрелась и заметила мечтательно-прохладную Незнакомку, слезинкой упавшую сквозь стужу с небес на полупрозрачный голубовато-серебристый Лунный камень Алтаря.

      - Ты дрожащая Звездочка? – спросила Льдинка.

      - Привет, - сказала Незнакомка. - Я заревая Росинка.

      Крохотка Льдинка и жемчужная Росинка, понравились друг другу. Они, взявшись за руки, беззаботно раскачивались, смеялись от счастья и танцевали, почувствовав прилив сил. Зыбкой радости их радужного танца любовались всегда по-особому прекрасные Звездочки. Прилетавшие словно вести из Рая, веселые Звёздочки присоединялись к затейливому танцу, безумно веселились, беспечно улетали. На вечном Алтарном распутье, мучительно длились и длились бесконечные дни и ночи. Без жалоб и боли, бескрылая Льдинка в бессонном томлении космической пыли, наивно ожидала возвращение милых Звездочек и больно сожалела, что не умет с ними летать.

      - С тоской расстаемся. Обворожительная Звездочка, давай договоримся о новой встрече и помечтаем вместе о полетах, - грустно говорила Льдинка. – Ты забыла о наших затаенных мечтах?

      Льдинка сознавала убожество своей мятежной смуты и в забвении ожидала в повторах света и тьмы, возврат в прошлое счастье танцев с желанной Звездочкой.

      - Если мечтать и верить своим снам, можно получить высший счастья дар летать, как пламя среди молний, - говорила Звездочка, - Мечты, это самое ценное, что у нас есть.

      Росинке стало жалко печальную Льдинку, поверившую в яркие виденья снов и пение грез Звездочки.

      - Не плачь уныло. Поставим Лунную ловушку, - сказала Росинка. – Недоступную Луну попросим подарить нам крылышки. Забудем нестройный сонный дух, и высь лазурную научимся летать.

      Между мирами неба и тундры, падающих звезд поцелуями, был уложен Алтарный обруч из позолочённого серебра, в его венок вплетен сверкающий блеском призрачных лучей прозрачный Лунный камень, сшивающий отблески лунной тени. Росинка и Льдинка знали, что Лунный камень олицетворяет силы Луны и если его увеличить в размерах, он проявит большие возможности, и внутренним напряжением будет притягивать светила к себе. Прозрачная Росинка и хрустальная Льдинка безмятежно прижались к камню, создавая дворец мечтающих сердец, и увеличили силу отражающих лучей Алтарного камня.

      В темной ночи, невозмутимость чистоты, неся в себе, на излете Звёздочка плача и падая, попала в чары ловушки белого камня лунника и зажгла в нем лунный свет.

      - Я исполняю желанья и освещаю жизнь радужными снами, - сказала упавшая Звезда, сияя в зазеркалье камня. – По заветам поднебесья крылышки дарит Луна.

      Осенним равноденствием управляя, с ночною звёздной пылью день, равняла полная Луна. Заблудившись среди изморози созвездий, Луна сшивала золотою нитью жемчуг звезд катившихся на Лунный камень в сиянии семицветных радуг. Догоравшие звезды наполняли Алтарный камень особым леденящим сиянием и трепетным светом с серебристо-белыми переливами. В его очи доверчивым взглядом посмотрела, глазами грустными безмолвствуя Луна. Тихо сплетались они иллюзорными снами. Чистым серебром в слезах растекалась измученная тоской Луна. Из камня на нее смотрели студеные глаза, в которых силою внушения плавилось текучее серебро Алтаря.

      - Твои глаза манят и рвут. Зрачки сияют изводящей красотой, - спросила Луна. – Зачем терзая, светит луч очарования?

      - Моя верная скиталица небес, ты сердце побуждаешь к долгим вздохам, - ответил загадочный камень. - Жизнь камня дышит отражением. Любя страдая, в мнительном свечении ищу я смысл любви.

      Холодное, постепенно увеличивающееся свечение возбуждало мечтательность Луны. Мерцая сквозь манящие глаза, безжалостная стужа магически, из глубины порождала отсверки любви. Завлекала дерзкой лестью, мягко и нежно очаровывала Луну. Пальцы белели, прикасаясь к странному камню. Время летело, словно в сказке. Захлопнулись чары ловушки, сладкого плена и ласки. Невольница возвышенных грез на мгновение зыбкого мига послушно остановилась над блаженным камнем Алтаря. Инеем, таинственно расплескивая лунный свет и сладостные фантазии обнажая над зеркалом любви.

      - Познаю всю радость обожания или разлучит неверная мгла? Почему я жду?- задумавшись, вздрогнула Луна. - Быть вечно твоею клянутся Луне?

      - Моя милая Луна. Несешь любовь, прекраснейшее чувство, дарующее Лунные крылья, - сказала робкая Росинка. – Мы влюблены в тебя, остановить мечты бессмысленно.

      - Моя добрая Луна. Сжалься, излучая свет, щедрой рукой подари влюбленным крылья,- просила испуганная Льдинка. – Проснувшись, лететь смогли бы следом за тобой в звёздной ночи.

      - Дарю желанные Лунные крылья, - мягко обнимая, ответила Луна. – Зеркальное отражение любви успокоит вечный спор лучей и тени.

      В звездный час замерла в сердце своем, Льдинка изменялась изнутри. Она тихо сжалась, чуть дрожа, отважно подпрыгнула из лунных снов Алтаря в неизведанный немой простор серебряной пыльцы. При падении всех своих несбыточных надежд, она вдруг ощутила себя маленькой и холодной, но все, же живой, и удивительно белой Снежинкой.

      - Волшебный сон! Чудесный свет! Хрустальные я раскрываю крылья, - призналась Льдинка. - И нет меня, как будто Льдинки нет, а есть совсем другое счастье!

      Росинка восхищённо ахнула и невольно залюбовалась очаровательной красотой белее блеклого и холодного совершенства. Льдинка слабо взмахнула Лунным крылом, дрожа и сияя белой радугой, и увидела своё отражение в Росинке.

      - Вы так прекрасны, моя милая пушистая Льдинка, - вдохнула Росинка. - Расправьте свои Лунные крылья и ещё раз посмотрите в меня. Вы превратились в окрыленную Снежинку.

      Белая новоявленная Снежинка была сверкающая и блистающая, загадочная и неповторимая, легкая и нарядная.

      - Я летаю и сверкаю как ослепительная Звёздочка! – радовалась Снежинка. – Неужели это я? Я не верю своей неожиданной удаче. Нет, это сон или наслаждений ликующий простор? Мне надо проснуться?

      Любуясь Снежинкой, чистая Росинка запечатлела ее непривычную красоту в своем обыденном сердце. Восхищение сердечко Росинки, в лучах блистающих красоты, чистоты и упоения покрывалось спасительно-белыми хрустящими льдинками крылышками. Звездообразные кристаллики нежданно быстро намерзали на искристые Лунные крылышки, и превратили Росинку в еще одну леденистую Снежинку. В холодно-бескрайнем радужном свете зари, покидая мгновенья покоя Алтарной ступеньки, белым кружевом полетели Снежинки к светлым высям в бледно-белые Лунные дали. Узорный снежный звездопад, превращал вьюжную ночь горной тундры в прелестное и совершенное чудо.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Алтарь Солнца

      Восхождение на гордую гору укладывалось в не один день для странника из сообщества таежных кочевых оленеводов, охотников и собирателей лекарственных трав. Он поднялся на перевал и прошел по гребню хребта с каменным лабиринтом. Долго искал узкий естественный коридор между бессердечными скалами и завалами из щебня и кусков льда. Измотанный затяжным подъемом странник перебрался на угрюмый ледник. Перед его взором предстал возвышающийся над гранитной стеной снежный купол горы.

      Остроконечная вершина горы была запретным местом, на которое разрешалось заходить в День весеннего равноденствия. Чтобы не тревожить духов, она не позволяла подняться на вершину тем, кто к этому не готов. Вершина была рядом, но после многочасовой ходьбы по нагромождениям обломков утесов, срываясь и подымаясь, странник остановился для убедительного прошения. Ослабевший странник взывал гору, дать возможность достойно перенести испытания на мужество и выносливость, уговаривал милостиво разрешить подъем вверх по заполненному вечными снегами и скалами склону на самый пик. Погода на маршруте по несколько раз менялась. Туманы чередовались со снегом и резкими порывами колючего ветра. Ледник дышал холодом. По северному склону скользила непредсказуемая лавина, сокрушая всё на своём пути.

      Перемещаясь с большой осторожностью, странник нашел верный путь на очень крутом каменистом склоне. Продвигался вверх по тропинке, идущей вдоль кромки тающего снежника, петляющей среди кустарников и осыпей камней. С трудом пролез по гребню и наконец, достиг желанной площадки на вершине горы. Подъем закончился, и странник радостно благодарил гору за то, что позволила взойти на вершину.

      Жадно вдыхая чистый воздух, странник любовался величественным ожерельем из семи драгоценных каменных пирамид, напоминающими своими формами, высоко вздымающиеся в небо лучи огромного сияющего солнца. В центре круглого каменного украшения увидел неподвластный людским силам истинный Алтарь Солнца во всей ослепительной красе.

      Странник долго бродил вокруг узора из цветных камней, настраивался, и со страхом потери удачи, рукой трогал теплые булыжники в каждой из пирамид. Эти диковинные камни легко дарили всем, кто к ним прикасался, богатство и счастье. Рядом с лучистой выкладкой на уютной поляне, он загреб золу для зажжения у алтарного очага. Сидел всю ночь прямо под открытым небом, глядя на яркие звезды и новолуние, делился с ними частицами своей любви. Длительность бессонницы дня и ночи оказались равны. Следов усталости не стало.

      Перед рассветом странник зажег алтарный огонь, кружево камней засветилось в бледной скучно текучей туманности, под усыпанным звездами мятущимся небом, которое каждую минуту встревожено, меняло цвет. Во мраке и стуже переливались темно-красные оттенки. Первый, совсем маленький солнечный лучик видимого света, прорезав утренний сумрак, прошел сквозь витраж пирамид и взглянул на красоту и блеск огромного кристалла бесцветного аквамарина лежащего на Алтаре, золотом сокровище Хозяйки жизни. Лучик щедро осветил, обогрел своим теплом необыкновенный камень и растворился в его прозрачной глубине его орнамента.

      Не поднимая голову вверх, чтобы не смотреть на темноту красного неба, сжимающимся от холода сердцем и вниз понурив взор, приблизился странник к Алтарному лику. Сердечным сгустком всех страданий просил помощи у очертания исходящего света. Лучик ослепил его глаза рукой яркого света, так неожиданно, что странник на какое-то мгновение совсем перестал видеть. Стоял со страхом и думал, что его трясущееся тело может сгореть дотла и в клочья пепла разорваться. Неожиданно странник почувствовал, что этот Лучик проник в его обнаженное сердце, и оно заиграло пламенным теплом, озарилось ожившим светом.

      - Что это за чудо? Я окутан солнечными лучами любви из своего сердца, поэтому оно так очарованно сияет. Добрый, Солнечный Лучик, раскрой свою тайну, - робко спросил странник. – Ты живешь только для того, чтобы осветить и согреть мое счастье, мою радость?

      - Всякая радость и улыбка, которую я вызываю, еще более увеличивает мой блеск, - признался Лучик. - Чем больше я свечу и грею все вокруг, тем светлее и теплее мне самому.

      Лучик, каким-то особым благодатным светом озаряя, наполнял чистый Алтарь и все пространство, незыблемой вечностью, радостью и покоем. Тихо и вдохновенно мерцал первоначальный свет танцующего Лучика в таинственном сплетении безмолвных осколков блестящих граней драгоценных камней и края темной позолоты. Сжатой стала Вечность. Странник с удивлением посмотрел в светлую бездну и затаённую пустоту зрачка прозрачного Великого валуна аквамарина, блестевшего и переливающегося в обрамлении изысканного венца текучего Алтарного золота. Он долго, не отрывая глаз, созерцал пульсирующими зрачками в зеницу ока Солнечной бездны, и огненный шар начал смотреть на него. Неожиданно их взгляды встретились. Они в упор смотрели друг в друга, мутный зрачок и мудрый зрачок, зияющая бездна и необъятная бездна. Веко странника вздрогнуло, а сердце сжалось в комочек. Осветившись хрустальным пламенем всего на миг, зрачки странника сузились до черноты, и он увидел начало своего пробуждения одновременно со всей Природой.

      В крепко спящих каменьях пирамид, Лучик, неотразимым потоком искр разбудил яркий цвет. Заглядывал в открытые очи камней, играл в них солнечными зайчиками и радугой красивых оттенков. Каждый камушек, забирал у Лучика свой цвет, что ему был положен. Зеркала душ камней рубинов светились бездонным красным цветом, сапфиров синим, опалов оранжевым, топазов жёлтым, изумрудов зелёным, агатов лазурью и аметистов фиолетовым. Искрой любви Лучик пробился сквозь маленький Рай распустившихся каменных Первоцветов и крылатой мечтой вернулся на и златой Алтарь. Выражая яркие эмоции, радость и окутываясь мистической тайной и волшебством, все цвета семи необычайных каменных пирамид в себя вобрал невиданный Алтарь. Отбрасывал блики и отражал алмазный трепет камней Первоцветов, стал нарядней, завораживая своим чудесным блеском. Согретый Лучиком света, распустившийся цветок каменного аквамарина чудно оживил расшитый проточным золотом изменчивый Алтарь.

      - Прародитель ласковый Лучик, расцветая всеми цветами радуги, зажгли в наших каменных сердцах разноцветные фонарики, - просил странник, - Научи бродягу, не сбиваясь с пути, улыбаясь от счастья идти по тропе в Священном круге полноценной жизни, оставляя за собой цветущую тундру.

      Алтарь, принимал силу помыслов, светлые мысли, положительные эмоции и чувства. Источнику жизни доверил свои самые сокровенные раздумья странник, отдавал частицу себя и получил взамен кое-что ценное, но неосязаемое. Заряжался энергией Лучика света и обратил внимание на свои мысли. Чистые помыслы всегда сопровождала удача и хорошие внешние обстоятельства.

      - Мечты твои как цветы. Чем больше полюбим мы мир, тем лучше он будет для нас, - сказал Лучик. - Цветок не теряет своей красоты, оттого что рядом с ним цветет другой.

      Страннику стало легко. Зима закончилась в момент истинного примирения разнонаправленных сил. Темные и мрачные зимние дни, так похожие на ночи, медленно, но верно уступили место свету и теплу. Стало небо светлее и воздух прозрачней. Световой день прибавлялся и приносил гораздо больше удачи. Настала пора всерьез подумать о том, что сделать хорошего и начать строить планы на будущее. Сегодня странник находился за пределами своих достижений и был выше всех в Саянах.

      Пламенный ореол Великого камня побледнел и раскаленный добела металл Алтаря потускнел. Сочный и глубокий Лучик отдал тепло и свет, стал совсем тоненький и блеклый. Блеснув в чудесном просвете каменного венка, любопытный лучик, смело скользнул сквозь закованный в алмазный лед жуткий обрыв к изумрудной тундре, где в проталинах запели горные ручьи, срывающиеся в моховые болота. Приветливый Лучик в полете сталкивался с чуть-чуть моросящим дождиком и переливающейся радугой. Отскакивал Лучик от катившихся с чудовищным рёвом грязевых селей и рычащего копошения ледоходов. Откликаясь на призыв бескрайнего простора, зеленоокий Лучик спешил к границе светлевшего мира, в те места, где появлялись первые нежные всходы улыбающихся живых подснежников Первоцветов, самого приятного признака юной Весны.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Ловец Солнца

      Мы встретились с путешественником, бредущим с вьючными оленями, связанными в караван, по манящей в заснеженные дали тропе. В свете гаснущих отблесков дня, развели костер и разговорились о Континентальной тропе Чингисхана, которая и сегодня живет в ритмичном дыханье гор. Не секрет – этот таинственный древний путь, проходящий через Саяны, немного приоткрыт и несет послания путникам, изучающим этот неизведанный край. Мы слушали рассказ затаив дыхание, пододвигая поближе к костру уставшие ноги.

      - Почти пять месяцев шел пешком по тропам тайги и горной тундры, – рассказывал путешественник. - Вечером искал место для ночлега, а утром шел в холодную даль искать следы, оставленные сибирскими таежными кочевыми оленеводами, охотниками и собирателями лекарственных трав. Природа в горах Саян единый Божественный Храм, к которому кочевники относились бережно, а обычай строить каменные чудо сохранился с глубокой древности. Воздвигнутые у тропинок груды «Приношения из камней» часто являются единственным ориентиром в пути, среди звезд, примерзших к ледникам. Каждый путешественник здесь положит по камню в общую кучу, с надеждой на удачу, в пути.

      Искал путешественник надписи на камнях для обрядов одомашнивания животных, которые были поддержкой и ресурсом. Таежники охотились на диких оленей и разводили домашних. Северный олень - вездеход и ее приручали в Саянских горах, где требовалась его помощь. От человека оленю необходима только защита от хищников и соль. В обмен на такие блага олень давал таежникам еду, одежду, жилье, лекарства и свободу передвижения. Удивительно богатым был внутренний мир древних таежников. В сюжетах наскальных изображений встречающихся на каменных полотнах нарисованы олени, небесные знаки солнца и луны. Путешественник читал смысл загадочных преданий о вечной космической погоне Лунного медведя за Солнечным оленем. На туловище медведя находилось уже светило, но Солнечный олень постоянно ускользал от лап медведя, как день возрождался после ночи, а лето после зимы.

      Неприметная тропинка вновь звала за собой, сужалась, зарастала, разветвлялась, исчезала, виляла и появилась на вершине Величественной горы у «Жилища духа», где на каменные плиты снисходил с неба владыка духов. Видимым знаком встречи для путешественника оказался моросящий дождь, радуга и благоприятный чудесный сон о Солнце над горной тундрой, где царили искренние чувства и настоящая любовь.

      - Я подчинился древнему инстинкту северных оленей, и тропинка вывела меня к каменистому дну горного ручья, питаемого талым озером под живым двигающимся ледником, делающим вдохи и выдохи. Береговые россыпи с черными и светлыми камнями, обмелевшего ручья у разлома гор появились в определенный момент, имевший церемониальное значение. В день зимнего солнцестояния, ледник сделал глубокий вдох, и вода в ручье исчезла, а его сухое дно засветилось золотыми кристаллами в виде длинных прожилок в кварцевых плитах и блестело самородками в камнях пирита. Пластинчатое золото было повсюду в виде маленьких золотых сердец, - откровенно говорил путешественник. - Только старейшине Саян, позволялось входить в это место и из ночи и тьмы встречать солнечные лучи. Я наблюдал со стороны обычай ловить на лету Солнце.

      На дне обмелевшего ручья старейшина строил тропинку-ловушку, где золотая жила, мерцала радужным цветом. Собирал щепотью бирюзовый шлих из ледниковых отложений и разбрасывал горстью золото по тропинке. Проходила золотая тропа через засохший ручей усыпанный зёрнами золотого порошка, песчинками и частицами в окружении крупных камней золотоносной руды. Старейшина почитал это место, как Алтарь Света.

      Изумительный свет, воплощённый в Восходящем Солнце, начинал приподниматься из самой глубины гор, высвечивая трепетный луч, открывающий невидимые оттенки пространства. Старейшина, отстраняясь от будничной суеты, манил приближающегося Солнце оленя из ночи. Он считался братом оленя, и щедрые дары бросал в центр круга на тропинку - ловушку. Золотая пыльца падала на золотую жилу, светилась, искрилась. Парили искрящиеся песчинки и мерцающие самородки, отражая сияющую красоту и трепетание луча. Блеск золота был ярче сияния бродивших лучей. Подхваченные ветром в золотом огне вздрагивающего луча пылали песчинки и искрами уносились в небеса, передавая молитвы Солнцу оленю – приглашая на тропу высшее божество Саян.

      - Следуй одной и той же тропой, Солнце олень, взойди на Востоке, скройся на Западе небесной тундры, дай нам знать, что ты доволен нами, послав нам, Дух золотых снов, - завлекал старейшина. - Хозяин жизни возвращайся сиять как жар и призови людей Оленя к свету и теплу.

      Старейшина ловил дрожащие первые лучи поднявшейся низко на небосклоне слепящей заветной звезды. Красно-золотые лучики света просачивались через вершины горных пиков, прошли между двумя крупными золотыми самородками в кварцевой рубашке на большом мучнистом камне, блеснули, и упали на зеркальную поверхность золотоносной жилы тропинки. Проснулся огромный ярко-красный купол Солнечного оленя. Казалось, граница между миром небесной тундры и миром горной тундры исчезла. Соединились они в одно целое, смешались, растворившись одно в другом. Солнце олень, покрытый слоем золота, превратился в зеркало огромного размера, раздвигая отвесные стены каньона, и парил так низко, что до него хотелось дотянуться рукой. Старейшина скручивал длинные алмазные потоки света похожие на золотые нити и привязывал светило к лучистой ловушке–тропинке. Бледно-золотой Солнце олень окутанный золотыми нитями, танцевал и плескался в рыхлых зёрнах золотых россыпей, светясь ослепительной игрой блестящей золотой пыли, обновлялся, наполняясь растущей силой.

      - Солнце олень цветным осыпь ты нас светом, к новой жизни рождаясь, огненным дыханием возрождай небеса и горы, - повторял старейшина мечты людей Оленя. - Наша жизнь проста. У нас ничего нет. По заветам, мы щедро осыпали золотом тропинку–ловушку и поймали тебя, и мы проживем спокойно и счастливо год, если ты остановишься, достигнув поворотной точки на своем пути в уменьшении часов дневного света. Новорожденное Солнце, сияя, иди по озолоченной тропинке счастья и приноси с каждым днем увеличение тепла и света.

      Старейшина, от зрительных впечатлений, душевных переживаний, ощущал иллюзию счастья, как жар разливающеюся по телу, открытой душой старался изменить свою судьбу, отбрасывая смутность, мрачность и серость. Старейшина загадал желания о даровании удачи и по силе света и распределению лучей предвидел перемены в выживании рода людей Оленя. Старейшина радостно благодарил Солнце оленя, с наступлением нового периода зарождения. Он осознал, что скоро придет весна в сверкании света и отступлении тьмы, а сонная зимняя жизнь подходит к концу. Он набрал в ладонь горсть золотых песчинок и швырнул в восходящее Солнце оленя, веря, что золотая пыльца, со своим ослепительным светом увеличит длительность светового дня.

      Саяны прекрасно засияли дивным светом, ледник сделал легкий выдох, и вода стремительно начала наполнять русло ручья, глубоко пряча, светившиеся изобилием и блеском, ценные золотые россыпи бирюзовых камней хризоколла и пиритовую гальку. Солнце олень по тропинке переправился вброд через непроходимый ручей, смывая то золото, которое было на нем, чтобы оно в виде роскошных даров с достатком вернулось к нему в другой день зимнего солнцестояния.

      - Не превращайся в каменный указатель тропы в зыбком тумане и под дождливой мглой в холодном шумном потоке, а будь мечтательной Солнечной тропой, - укрепляя дух, путешественник повторял сакральные слова старейшины Саян. - На изгибах непроглядной тропы и на самом краю скользкой скалы, даже нависая над безумным обрывом, сквозь просветы косматых кедров, откроются дивные виды на залитые Солнечным светом горы.

      На вершинах гор, распутьях, на перевалах, по хребтам и вдоль притоков рек вытекающих из ледников расположено много завораживающих сооружений из камней служащих жилищем, где живет нежный свет мечты манящий путешественников.

      - Я не сдавался! Я через крутой перевал перевалил, и в глубоком каньоне солнышко видел в моросящем дожде, - признался путешественник. – На тропе Предков, у бурлящего горного ручья с ледниковой водицей, соорудил свою личную пирамидку из плоских камней кварца, красиво вживающуюся в линию горизонта и напоминающую своей формой луч солнца. Загадал желание, по отдельному желанию на каждый камушек. Кочующие мимо таежники добавят свои камушки, и чем выше станет постройка, тем вероятнее, что солнечные мечты о светлом счастье чудесно сбудутся.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Крылатое сердце

      Кочевой костер горел ровным и ярким пламенем периодически потрескивая. Отдохнув и почувствовав, что хорошо согрелся таежник заговорил о Тофаларии, а мы затаив дыхание слушали всю ночь. Исходила особая энергетика от рассказов о странствиях, о переживаниях в кочевой таежной жизни цепляющих за живое. С ним хотелось говорить бесконечно, чтобы потом размышлять о поисках древней Континентальной тропе, по которой ходили не одно тысячелетие сибирские таежные кочевые оленеводы, охотники и собиратели лекарственных трав.

      - Весь переход пешком по заросшим и заваленным тропам тайги и горной тундры, – признался таежник. - Проделывал путь примерно по 20 километров в день. Вечером искал места для ночлега, рассматривал закатный луч раскосый, а утром шел в холодную, как бездна даль искать тропу в дремучей тайге, среди ручьев чистых как серебро и моховых болот с синей росой на горной тундре. Проходил день заднем, а я все шел и шел, вглядываясь в манящий горизонт.

      По следам оставленными древними таежными кочевниками искал сооружения из камней различного размера и формы, подогнанных друг к другу. Природа в горах Тофаларии единый Божественный Храм, к которому ранние кочевники относились бережно, а обычай строить каменные чудо сохранился с глубокой древности. Характерной чертой, объединяющей эти места «Приношения из камней» на счастье, является природная красота, которая выделяет это каменное диво из скалистых гор, подоблачной тундры и бирюзового неба в невозвратном звездном времени. Груды камней на перевалах часто являются единственным ориентиром в пути, среди звезд, примерзших к ледникам. Вновь шел таежник по запутанным следам и находил Обо поклонения на высокогорных перевалах. Каждый кочевник положил по камню в общую кучу. Неприметная убегающая тропинка вновь звала за собой, ныряла в ручьи, сужалась, зарастала, разветвлялась, исчезала, виляла и появлялась на вершине Величественной горе у «Жилища духа», где на каменные плиты снисходит с неба владыка духов. Видимым знаком схождения оказался моросящий дождь, радуга и благоприятный чудесный сон о Солнце в горной тундре, где царили искренние чувства и настоящая любовь.

      - У Тундры на вершине горы было Крылатое сердце. Как сновидение оно высоко умело летать, открыто мечтать, гореть, любить и облака целовать. Тундра в снежные мрачные тучи и за хмурый горизонт не отпускала летать сердце, оно плакало, грустило, тревожно стучало. Однажды из оконца неба пришла мягкая, ласкающая, запоздалая радость солнечной весны. Солнечные зайчики щекотали беспечную Тундру. Оттаивала под золотыми лучиками, запела любимую песню ручья, водою талою звенела, птичьим свистом залилась. У привыкающей к чудесам Тундры душа расцветала, и она опустила свое вздрагивающее сердце вольно летать. Позабыло всё на свете, Сердце замерло в груди, запылало и пламенем взлетело встречать праздник солнечной весны, - рассказывал таежник свой озаренный сон.

      Тропинка звала и приводила к сюжетам наскальных изображений на каменных полотнах, к рисункам оленей, к небесным знакам солнца, луны, звезд и фигурам прародителей солярных культов с руками, поднятыми к небу. Таежник читал смысл загадочных преданий о вечной космической погоне лунного медведя за солнечным оленем. На туловище медведя находятся круги, то есть уже погасшие солнца. Но Солнечный олень постоянно ускользает от лап фантастического медведя, как день возрождается после ночи, а лето после зимы.

      - Искал достопримечательности, стоянки и надписи на камнях для обрядов охоты на животных, - продолжал рассказ таежник. - На росписях, запечатлены сюжеты, отразившие представления жителей Саян об окружающем мире и магические ритуалы одомашнивания местных животных, которые были поддержкой и ресурсом. Таежники охотились на диких оленей и разводили домашних. Северный олень - вездеход и ее приручали в неприступных Саянских горах, где требовалась его помощь. От человека оленю необходима только защита от хищников и соль. И в обмен на такие нехитрые блага олень давал таежникам еду, одежду, жилье, лекарства и свободу передвижения.

      - За гранью ожидания казался путь в глубинах Сибирских просторов в преддверии заката. Тропа шла по иззубренному горному хребту и вдруг равнодушный горизонт ломается. А дальше взгляд парит над неприступной бездной, - вспоминает путешественник. - Сменилась погода. Налетел холодный угрюмый ветер. Хлестал косой, почти горизонтальный дождь с колючим снегом. Каждый шаг давался с трудом. Сработал инстинкт самосохранения, начинал себе говорить “Не спи, замерзнешь!” Очертания надежды, виднелись в темноте подобно наскальным рисункам, и я увидел силуэты кочевых таежных оленеводов. Дождь и ветер исчезли внезапно, как появились. Я узнал этих вечных романтиков у родного стойбища, где чуть дыша, осторожно, тише облака, в туманной пыли гольца они кочуют с оленями по отрогам Большого Саянского хребта. Светился частично закрытый Луной солнечный диск. Перед взором начало лучится золотистым цветом покрытое багульником ослепительное полотно высокогорной тундры, наполняя Тофаларию ощущением жизненной силы и древними мифами поддерживающим веками установившийся ритм жизни этих грандиозных заоблачных гор.

      Камнями бескрайности со своими легендами отмечал таежник тропы миграции оленей в каменных кругах необъятности у горных озер, звенящих ручьев тундры и многовековых кедров тайги. Таежник подчинялся древнему инстинкту северных оленей, определяющих траекторию путешествия, а ночью, под морозным, усыпанным звездами небом, у тлеющего костра слушал удивительные истории из жизни кочевого народа.

      - Посланник небесных сил взрослый Олень, был похож на восходящее Солнце с рогами лучами и считался главным родовым предком, - говорили люди Оленя. – Золотые рога - солнца завитки, нужны были оленю для поединков. В брачный период сердце оленя билось как золотой самородок в груди. Он долго валялся на богатых скоплениях рыхлых зёрен золотых россыпей и весь покрытый ослепительной игрой блестящей пыли сражался за платиновую Оленицу - Хозяйку жизни. Свои рога, в которых молодости блеск потускнел, олень сбрасывал в конце зимы, в одном и том же месте на золотую жилу с песчинками времени у молчаливых зеркальных камней – самородков.

      Тропа, местами выложенная из каменной плитки, дышала многовековой древностью среди каменных россыпей и одиноких скал на плоских вершинах горного хребта. По ней кочевали таежники в свои охотничьи угодья добывать дорогие меха соболя и в гости к родственникам, прокладывая выбитые в почве тропы не один век. Вдоль тропы через равные промежутки стоят пирамидки из больших камней уложенных друг на друга для отметки пути вдоль ледников. Они были сооружены в человеческой форме в качестве придорожных камней для отметки длины пути или указателя направления.

      Камням поклонялся и пользовался в астрономических целях. Провожая старое Солнце попросил таежник забрать неудачи. В момент зарождения нового Солнца, в зимнее солнцестояние, просил получить удачу, открытие кочевого Пути.

      - В зарождении нового дня присоединюсь к великолепию нового животворного Солнца, - ласково говорил таежник. – Золотистое Солнце, разгоняй сонную тьму, щедро дари радость вьющейся золотой нитью гибкой тропинке.

      На разных распутьях, вершинах, на перевалах между хребтами и вдоль притока реки вытекающей из ледника, на выходе на ледник и по хребту расположены пирамидальные группы горизонтально камней разного размера служащие жилищем для желаний кочевников.

      - Поднялся на перевал и путь пошел по хребту среди нагромождений курумов и далее уходил далеко-далеко на юго-восток,в очень крутые и скалистые склоны гор, - признался таежник. – Это совершенно глухие и безлюдные места. Сооружал пирамиды из плоских камней в ключевых точках своего маршрута, которые послужат ориентирами в горах и будут учить терпению и тайнам мироздания.

      Не разгадана история древнего пути, она словно сама жизнь говорит о себе, как это было бы в каком-либо дневнике. Незаметная и размытая тропинка с протоптанными отпечатками - следами памяти и каменными страницами на классическом Саянском проходе Чингисхана живет в ритмичном дыханье гор. Не секрет – эта таинственная тропа, которая тянется через целый континент, немного приоткрыта. Сегодня она несет послания и притягивает путников открывающих этот и до сих пор неизведанный край.

      - В Тофаларии красиво. Иду за Солнышком, парящим в чистых небесах, бездонных, - по рации спокойно сообщил таежник.

      И дальше опять тихие шаги на далеких тропинках водораздельных хребтов. Впоследствии выяснялось, что у таежника все в порядке - очарованный странник возвращается в родовое стойбище в краю синих гор и ручьев. А новой весной с Крылатым сердцем улетит в манящие необозримые дали солнечной Тофаларии.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария