Арыскан-Ой

В воде Арыскан-Ой отражаются снежные гольцы,
В глубокой излучине реки плещется игриво хариус,
У завала валежника протоптаны звериные тропы,
Вокруг солонцов растет полевой лук и щавель.
Вспоминая украшения в виде свисающих лент жены,
Под нижней толстой ветвью кедра с шишками,
Охотник спрятался в засидке на изюбря.

"Арыскан-Ой (Ручей в лесной гари). Тофалария".(Торгоев Сергей, род Тырк-Хаш). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Душевное спокойствие

      Поклоняясь солнцу и луне, живущих в глубинах Вселенной, как Священных животных почитал таежник Чогду оленей и крайне бережно с ними обращался. Из Священного яйца Черного Гуся родился Солнечный олень. Сначала он был серым и невзрачным. Черный Гусь одел его в золотистые ленточки Джалама и осыпал золотым песком. Солнечный олень, впитав в себя лучистую энергию золота, стал великим светилом, согревающим все живое в Саянах.

      В прошедший год случился сильный падеж прирученных оленей. Зима выдалась холодной, длинной и снежной, засыпав все перевалы, отрезала таежника от внешнего мира. На летнем стойбище заболели олени копытной болезнью, поселились в них болезнетворные духи. На кочевках ослабленных оленей давили волки, забирали, как принадлежащую им добычу. Попав в тяжелые условия, таежник был принужден, чтобы не умереть с голода, колоть оленей, повредивших спину или ногу. Гибель оленей от зверей заметно убавила их количество в стаде. Малочисленность оленьего стада, заставляла таежника думать, как пополнить эту ситуацию к лучшему. Было большое желание приобрести новых оленей. На соболей можно обменять хорошего быка и придачу еще взять седло и охотничий нож. И дать оленю имя Ак-гудай – красавцу белому оленю и с удовольствием привязать тряпочные оберегающие ленточки ему на рога. Мечты таежника были похожи на красивую сказку. Погрузившись в сладкие фантазии, таежник кочевал по бассейну среднего течения каменистых рек, по русловым и террасным отложениям. Под ногами искрами блестели россыпные песчинки золота. По зернышку, крупица за крупицей, постепенно, поэтапно, медленно прорастая из посеянных зерен добрых дел солнца в песок трудных кочевых троп. Таежник равнодушно шагал вдоль прозрачного ручья. Вдруг ноги и руки перестали его слушаться. Он остановился. В груди забилось сердце, при виде большого количества золота захватило дух. Истинное огромное богатство появилось неожиданно и все сразу. В хрустальной воде лежали самородки, золотые пластинки весом по две сотни грамм. Золото было с благородными серебристыми оттенками, и одновременно напоминало капли слез солнца и луны.

      Быстро пришли мечты о великом богатстве и вечном беззаботном счастье. Робко напевал в самую душу ветер музыку детства и слова стариков, что кочевые таежные оленеводы охотники золото с земли не подымали, это отвлекало их от оленеводства и пушного промысла. Но самородки золота соблазнительно светились и горели, играя светлыми и темными гранями. Они и в воде, отражали лучи солнца, свет неба и одновременно рисунок волнующегося сердца таежника, переливающегося светлыми и темными поступками. Блестящие, отливающие мягким желтым цветом самородки заманчиво манили иллюзией будущего счастья, но тяжелые камешки невозможно было поднять рукой. Блеск иллюзии счастья играл в убегающих волнах и игриво шелестел ветер хвоей.

      - Живи богато, - говорило сердце.

      Таежник не спешил, он старался не сотворить никаких глупостей, он понимал, что сегодня он одновременно и нищий, и богач. Он боялся, что дух жадности и алчности войдет в его сердце вместе с ужасными страхами.

      С трудом таежник оценивал разницу между неограниченными желаниями и реальными нуждами повседневной жизни. Таежник решил наклониться к самородкам. Тугой ветер разыгрался настолько, что начал раскачивать на груди ленточки и оберегающий амулет душевного спокойствия, так сильно, что амулет упал на воду и закрыл собой золото за прозрачной глубиной. Тяжелые камешки невозможно было поднять рукой. Таежник отпрянул назад.

      - Хватит того, что есть, - сказало сердце одумавшись.

      Таежник отпрянул назад. Амулет лег обратно на грудь таежника. Золотые самородки вновь заблестели перед глазами, но таежник понял, что ничего не принадлежит ему: ни горы, ни олени, ни даже собственная жизнь. Ему все это дано во временное пользование, при условии, что он достойно и правильно использует в целях общего таежного блага. В нем медленно появлялась внутренняя сила, благоразумие и бескорыстие. Желание быть удовлетворенным при любых обстоятельствах. Самородки лишь зеркально отражали все вокруг, а восходящее солнце над тайгой, зажигало свет в его сердце и поддерживало тепло.

      - Открыто миру мое сердце? - подумал таежник.

      Таежник поднял голову и посмотрел вокруг. На гольцах царила тишина, пирамидами возвышались изумрудные кедры и белые снежники гор, на фоне чисто синего неба. Первозданный таежный мир был достаточно велик и очень хорош. Окруженный лазурной бесконечностью неба на вершинах гольцов, снег отражал солнечные лучи. Пели песни ветер и птицы. Яркими красками расцветала золотая таежная осень. Самосветящийся таежник почувствовал себя очень легко и хорошо, он становится наполненной счастьем и свободой личностью. Он внутренне обрел сокровища собственной души в приисках своего сердца и чувство достатка и благополучия. С радостью и любовью кочуя по бескрайним просторам Центральных Саян, ему оказались не нужны для счастья какие-то внешние вещи. Таежник понял, что счастье приходит само из сердца.