Хранитель снов

Хранитель снов

      Пройдя многочисленные броды и туманные перевалы, кочевой таежный оленевод вышел в верховья каменистой реки и увидел большое количество следовых дорожек медведя. Следы были повсюду, на мокром снегу, на иле и мягкой глине. Они были протоптаны в разных направлениях и часто пересекались.

      Цепь красивых гор, раскинутых полукругом, окружала беззвучная тишь. Отодвинув хмурые дни, белизной вечных снегов, играло отраженное солнце, отливая густым багрянцем, тёплым светом бликов лаская льды в кристальном ручье. В оранжевых красках заката золотился зубчатый хребет Хан-Бургут, подпирая жемчужной луной залитый лазурью небосвод. Трудно было разлучить обнявшихся землю и небо. Таежник кочевали по следам жизнедеятельности бурого медвежонка, уже вышедшего из берлоги. Братишка вел себя, как настоящий хозяин в тайге, в то же время очень аккуратно и скрытно. Рассматривая и ощупывая каждый след, следопыт распознал пол, возраст, размер медведицы и пестунов, читал тайны и загадки их жизни. Свежесть следов не вызвала сомнения, они ночные. Питался бродяга медвежонок черемшой, восстанавливая силы. Летом медведи растят медвежат, набирают вес для зимней спячки в берлоге. И пока зверь не заляжет в берлогу, духи не разрешают таежнику их зря беспокоить. Таежный следопыт уважал традиции и к медвежонку относился с уважением и почтением, верил, что у братишки человеческая душа.

      Верил таежник в чистоту снегов, и в глубину небес бездонных, и в высоту гольцов покрытых галькой, и в тайну протоптанных в тайге следов, и в амулеты снов. Таежник считал медвежонка предком рода, старшим родственником и избегает называть его прямым именем. Ласково обращались к нему: Ирезан, Хозяин, Ире-Ан, Хозяин горы, Учу, Зверь, Кара-Ан, Хозяин Тайги. Охотник любил разные медвежьи имена, и давал их сильным людям, выносливым собакам, лекарственным растениям, упругому ветру, снежным лавинам и грозным небесам: Ирей, Черный Медведь, Карлыг-Салбар, Снежные Когти, Дээри-Шыйдынга, Небесный След, Медвежье Ухо, Лунный Медведь. С этими именами он мастерил разнообразные охотничьи ножи и амулеты. Самый популярный амулет Лунного Медведя, священный оберег изготавливал из шкуры, клыков, лап и когтей, украшал одежду и жилище. Таежник верил, амулет приносит счастье, помогает способам выживания.

      В одинокой таежной жизни, следопыт общался со всеми существами: скалами, водой, птицами, зверями, ветром, облаками, для него они все живые. При встрече таежника с первым дуновением весеннего ветра, он приветствовал его как братишку. Здоровался с бродягой медвежонком, как с лучшим давним знакомым. С медведем была связана культура годичного цикла охотничьих обрядов, и таежник шагал к вершине бирюзовой горы, вслушиваясь в веселые разговоры звезд. В видениях старого Хранителя снов таежника, земля, вращаясь, горами врастала в небо. Таежник поднялся, но следам ввысь, на самый пик горы. В закатный час на вершине укутывала гору дымка и облаков летящая гряда. Серебрилась луна, отраженная в снеге, и солнце красками плавило гранитный камень скал, и обжигал с хребта колючий ветер и пригнул таежника обратно к камням. Ветер был настолько сильным, что сорвал камни. Жестокий холод проникал сквозь меховую одежду и нещадно кусал таежника, доставая зубами до мозга костей. Из-за камней таежник увидел медвежонка, который встал на задние лапы, чтобы далеко видеть освещенный лунным светом унылый край замерзших снегов. У медвежонка весьма романтичным получался разговор по душам с круглой, как яшма медово красной Луной.

      - Здравствуй, ночное светило, яркий алмаз небес мираж без любви, царица - луна, - не трудным словом, а душой, сказал медвежонок.

      - Здравствуй бродяга братишка шатун, - ответила сокровище сиянья Луна.

      - Живёшь ты Солнца отражённым светом. А в собственном сердце есть тепло? - спросил медвежонок.

      - И сам не светишь или несешь тепло и звезды зажигаешь? - ответила, зеркалом мерцая, Луна.

      - Ты очень красива в жемчужном сиянии и такая же одинокая, как и я, - сказал медвежонок.

      - Я люблю одиночество, может быть, потому что скучно с самой собой мне не бывает никогда, - опуская вниз грустный свой взгляд, ответила Луна.

      - Я не жалуюсь: есть друзья и уютная берлога, но в душе я навсегда один бродяга, - сказал в отчаянье медвежонок.

      - Бывает такое состояние души, - отражая холодный свет, ответила Луна.

      Медвежонок шел по вершинам гор, и ветер дул сильно. Он начал подниматься над облаками, и ветер продолжал дуть сильнее.

      - Нас окружают миллионы беспечных звёзд, но для них мы чужие. Горит душа и сердце ноет, - лил слёзы, грусти и печали медвежонок.

      - Хватит сил в одиночестве - не растеряться, - надменно ответила побледневшая Луна.

      - Мы одиноки, в наших душах бродит ветер, - сказал медвежонок.

      - Я верю, что всё ещё будет хорошо. Главное, не потерять надежду, - печально ответила Луна.

      Сильный порыв ветра заставил медведя съёжиться от холода, но не уйти в тёплую и уютную берлогу.

      - Твое сердце вмещает все звезды, почему ты не любишь покоя? - спросил медвежонок.

      - Утомлённая душа бежит от жизни бренной, остановки не знает, - ответила недоступная Луна.

      - Куда наша жизнь утекает? - спросил медвежонок.

      - К раздумьям узорам гор и небес, потокам звездных лучей, - чрезмерно сияя, ответила Луна.

      - Я знаю, высок твой путь. Твой дух велик, могуч, бесстрашен. Ты непреклонна и всегда молчишь, - сказал медвежонок.

      - Я светом оживляю небеса, - с не дрогнувшей душой, ответила Луна.

      - Возможно, ты скучаешь по солнечному теплу? - спросил медвежонок.

      - Я открываю дверь небес и догоняю солнце без конца, и жду, как и ты, рассвет, - близко и недоступно ответила Луна.

      На бирюзовой вершине ветер был настолько сильным, что медведь мог стоять, лишь хватался когтями за скалы.

      - Я тоскую по тебе, Луна, ты далеко, а я один, - сказал медвежонок.

      - Ты влюблен братишка, - улыбаясь, ответила Луна.

      - Разве ты можешь любить? - спросил упрямый медвежонок.

      - Луна любит большое черное небо, - ответила Луна.

      - Если звезды вдруг угаснут, останешься ли ты со мною? - спросил медвежонок.

      - Мы новой ночью снова поболтаем, вместе, - подмигивая, ответила Луна.

      Медвежонок был глубоко погружен в свои мысли, и только луна знала, что творится у его собеседника на душе.

      - Не заблудись одна в ночной дали. Я буду ждать, тоскуя по тебе величественная Луна, - сказал медвежонок.

      - Жди, спасаясь от скитания, - ответила Луна и таяла, таяла.

      - Я хочу, чтобы ты вернулась светильником самоцветом, - вздохнул и задремал странник медвежонок.

      С уходом тьмы, ветер уснул, звездный шепот умолк, Луна уплыла в следующий сон.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Собиратель звезд

      Чудесно блестело заходящее солнце, окрашивая пурпурно золотым цветом верхушки черных гор. В сумеречном небе растекалось оранжевое свечение. Солнечный изумрудно-зелёный луч мелькал между звёзд, зажигая огнем облака. Дрожащее свечение то меркло, то снова разгоралось красно-зелёными всполохами, и превратила свое дыханье в ветер собиратель звезд. Полетел он сквозь вечерний сумрак на свет звезд. Рос неистово ветер, подобно далёкому зову родственных душ.

      Заходящее солнце отражалось в глазах таежника созерцателя звезд из племени Черных Гусей. Кочевник стоял у подножия бирюзовой горы. Необъяснимая небесная красота счастливого знамения, наполнена таежное сердце созерцателя звезд подзабытыми чудесными чувствами цветных снов.

      - Здравствуй, братишка ветер! Ты куда летишь, бродяга? - говорил со свежим ветром таежник.

      - Облака скрывают звезды, я гоню огненные тучи за ледяные вершины гор, - ответил ласково собиратель звезд ветер.

      Таежник начал восхождение на бирюзовую гору, и теплый ветер мягко обдувал и пьянил.

      - Почему заходящее солнце становится красным?» - спрашивал таежник и встал лицом к ветру и к вершине горы.

      - Солнце красное сердится, удаляясь, - нудно ответил ветер.

      Таежник твердо шел вверх по тропе, слегка лицо от ветра наклонив. Ветер продолжал дуть сильнее. В тени облаков, одна за другой, стали появляться звёзды на небе.

      - Почему небо темнеет, а в потёмках звезды становятся ярче? - спрашивал таежник.

      - Темнота, охраняет звездный свет, - ответил собиратель звезд ветер.

      В небе глубоко дышал дико черный ветер, чтобы хорошо были видны звезды, а в сером вечере блестела ледяная луна. Ветер с ног сбивал таежника. Созерцатель звезд твердо шел вверх по тропе.

      - Почему звёзды странны и чудны, и не все видны во мгле? - спрашивал таежник.

      - Сумасшедшие звезды, слышит голос совести, укоряющий, - ответил ветер.

      Воющий ветер дул изо всех сил. Таежник терпеливо шел к вершине бирюзовой горы освященной жемчужным светилом и звездами. Колючий ветер дул свирепо заливая потом лицо и глаза.

      - Возможно, людям дотянуться до луны? - спросил упрямый таежный созерцатель звезд.

      - Если в сердце царит гармония все возможно, - ответил ветер.

      Теперь ветер был настолько сильным, что срывал камни и бросал в низ. Не давал таежнику согреться. Созерцатель звезд все равно продолжал идти к полночному слабому свету.

      - Почему звёзды движутся, как кочевники? - спросил таежник.

      - Я из отдельных звезд и созвездий создаю чудесные картины, полные цвета, радости и любви. Я хочу, чтобы яркие звезды делали людей счастливыми и меняли их жизнь к лучшему, - гордо ответил ветер.

      Таежник взошел на вершину бирюзовой горы, ветер зверел, звезды тихонько дрожали. Таежник в воображении, начал сердцем подниматься над облаками, и ветер продолжал бить ему крепко в лицо. Таежник широко открытыми глазами смотрел на звезды, до боли сдерживая слезы.

      - Хорошо, если бы одна прекрасная звездочка стала моей, - просил таежник.

      - Хорошо. Я попрошу утреннюю звезду, спустится вниз, на бирюзовую гору, - ответил сухо ветер.

      Весь в звёздной пыли ветер без устали летал, словно молния среди необыкновенных звезд. Дотянулся ветер до далеких созвездий, ухватил звездочку за нежный лучик света и потянул на бирюзовую гору. Зарницы вдруг полыхнули, и холодное небо раскололо яркое пятнышко света. Тонкими нитями серебра быстрый пламень звезды вспыхнул таинственно и загадочно погас. В глубокой тьме, силой ветра прочерчивая след, по небу ниспадая, покатился золотистый свет. Пролетев призрачно ослепительно, безрассудно, стремительно. Смущенная звезда мерцала, мерцала и внезапно, обрушившись, из лунной тени, заново родилась, созвездия взметая. Волнующе глядела в неге удивленно, синим сумраком, окутывая бирюзовую гору. Звезда несвязанная обещанием и зароком, обольстительно светила в душу, красиво горела и теплом согревала простых слов.

      - Созерцатель, сердце мое себе забирай, - сказала в счастливом мгновении чарующий секрет, с неба сошедшая, дивно заполыхав, покоренная звезда сумасшедшая. Словно от придуманного праздника сердце таежного созерцателя звезд, замирало и дорожало, согретое светлой радостью.

      - Почему, так ярко разгорается любовь? Я надеюсь это не сказка? - пересохшее горло шептало.

      - Выгорают остатки скуки, - ответил огненный ветер. Заглядевшись снижением пламенеющей звезды, у созерцателя звезд кружилась голова. - Я увидел нисходящий полет негасимой звезды, свет которой воспламенился в моем сердце?» – прошептал таежник.

      - Не бойся света утренней звезды. Счастьем дорожи, - сказал и рассердился ветер.

      В глубине души созерцателя звезд происходили огненные взрывы.

      - Сколько счастью суждено продлиться? – спросил таежник.

      - Ветер любит звездное небо за ощущение свободы, только гаснут звезды на рассвете, - уныло сказал, надувшись, собиратель звезд ветер.

      Испугался таежник появления свежих звезд на бирюзовой вершине. Закрывая глаза руками, шепотом зарождалось желание. Ощущая дыхание ветра в сладких грёзах чёрной ночи, он точно знал, чего хотел загадать и получить невозможное. Чтобы подающие звезды были счастливы очень, очень.

      - Сердце ветра вмещает все звезды, почему оно не любит покоя? – спросил таежник, заметив волнение ветра.

      - Я без памяти люблю смотреть на трепетные звезды, - грустно сказал собиратель звезд ветер.

      Сердце таежника молилось, чтобы желание сбылось. Не побледнеет волшебный звездный сюжет, не сотрется разноцветными красками восходящего солнца.

      - Могут любить звезды светлый рассвет? – спросил таежник.

      Звёздный ветер не дал ответ, поперхнувшись в дыхании.

      - Тяжело, быть звездой рассвета. Звезды любят, когда большой черный ветер упруго дует в лицо, - вместо ветра, тихим трепетным словом, ответили побледневшие звезды.

      Восходящее солнце чудесно выпускало на волю свои золотые лучи, разгоняя по небу погруженные во сны рассветы. В мечтах уснул уставший ветер на бирюзовой вершине, где не гаснут упавшие звёзды.

     

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Хранитель языка

      Кочевой таежный охотник Чогду встретил преклонного возраста бродягу сказителя, в труднодоступном месте Тофаларии у горы Чело-Монго. Месяц приподнял золотые рожки и для зимнего вечера Чогду заготовил больше дров, чтобы всю ночь поддерживать в очаге чума огонь. С почтением и благодарностью Чогду поднес сказителю цветную ленточку, пачку чая, орешки и копченое мясо. На костерке закипел походный котелок с водой. От тепла и чая кочевые охотники расслабились и разговорились. Ночь началась с бытовых коротких сказок, постепенно перерастающих в мифы.

      Чогду смотрел на старика, как на духовного лидера. Сказитель носил на одежде амулет Хранитель образов. Он аккуратно привязал цветную ленточку к амулету. Несмотря на возраст, у сказителя была феноменальная память. Чогду удивлялся, как он мог столько запоминать, не записывая и по памяти читать, как стихи, длинные мифы. Перебирая и ощупывая амулет пальцами, казалось, он выбирал новый сюжет, имеющий свой неповторимый код. У него был природный дар красноречия, и рассказывал он мифы образно, ярко, красочно и любил когда его, внимательно слушают. Обладая своим особым словарем, не произносил ни одного пустого городского слова. Сказитель услаждал слух Чогду и Хозяина гор. Рассказывая мифы, казалось, что он призывал удачу и предсказывал будущее. От доброго мифа и амулета действительно шла магическая сила, и кочевник верил, что слова и буквы, завтра охоту сделают удачной. Бархатные слова, долго тянулись, на распев. Для Чогду перестали существовать чум, и очаг с котелком. Он полностью погружался в прекрасный мир.

      По звериной тропе грациозно шла Оленица, а за ней, след в след шел маленький пятнистый оленёнок. Они передвигались очень осторожно, нащупывая почву. У каменистого ручья олени свернули в горное ущелье. Охотники пошли по следам оленей, тропа вела по ущелью, подымаясь вверх, мимо нагромождения камней и снежных карнизов. Забравшись на небольшой ледник, перед их глазами открылась долина невиданной красоты, с озером, окруженным высокими синими горами.

      - Это счастье. Как несказанно прекрасны тундра, озеро, горы и небо, - закричали охотники.

      - Тайга, тайга дайга, - повторяло эхо, громко.

      Олени, пройдя по берегу озера, медленно поднялись на гору. На гребне горного хребта, вдруг Оленица превратились в Золотое Солнце, а олененок остался стоять на скалах. Сменялись времена года, солнце, окрашивало долину в разные цвета. Рождались и менялись образы черного и белого оленя, таежной зимы и лета. Оленица заливала снежные вершины волшебным изумрудным цветом, и горы приобретал синий свет длинного летнего неба. Оленица окрашивала в черный свет зимних и темных коротких дней, и покрывались горы в белый цвет снега. По ночам появлялся месяц, серебряный медведь. Не принимая медведя в свое стадо, уходила испуганная Оленица, за западную гору. Медведь медленно косолапил за ней. Утром Оленица появлялась над восточными пиками гор. А олененок один бегал по скалам, пока охотники его не поймали. Лаской и добрыми словами приручали малыша к людям. Всё было прекрасно в этой чудесной стране, но пора было возвращаться в родное стойбище.

      - Гоняясь за оленями, мы не давали названия горам и не запомнили тропу домой, - воскликнули с испугом охотники.

      Дружно охотники стали мастерить амулет Хранитель букв, который должен был помочь им восстановить маршрут. Наступило лето и охотники пошли за олененком по распадкам, вдоль ручьев и озер, через перевалы высокогорной тундры вершин гор искать родное племя Черного Гуся. В пути рекам, горам, озерам охотники давали запоминающие названия, представляющие собой сравнения. На амулете рисовали линию новой тропы, буквами отмечая названия вершин видимых гор. В середине зимы, путешествуя по тропе букв, описав круг, олененок вновь привел охотников в счастливую горнюю долину, где светило золотое солнце мамы Олиницы. На амулете оказалось, начертаны 42 буквы алфавита. С каждой буквы начиналось имя горной вершины. На следующее лето олененок вновь побрел в высокогорную тундру. Охотники пошли за олененком и прошли по знакомой тропе, еще один круг в горах и вернулись зимой в долину. Так они стали привыкать кочевать кругами, через горные перевалы и таежные долины по горам Центральных Саян. С каждым кочевым годом по горно-таежным просторам, у охотников становилось больше оленей. В горах произносили кочевники легко и свободно гласные звуки, на распев, долго тянули, пока дыхания хватало, до захода солнца: - Оооооооооооф звали свое стадо оленей к ааааааал - стойбищу. Кочуя в любую погоду и времена года, по бесконечным пространствам высокогорной тундры, охотники привыкали говорить твердыми и мягкими звуками – аъ, оъ, уъ, ыъ, эъ и долгими, как затяжные подъемы – аа, оо, уу, ыы, ээ. Они видели таежный мир разнообразным и различали больше слов по гласным.

      Согласные Фффффффф, тянулись, звучали тихо, напоминая шипение ключа и шепот хвои. Эхом горы отражали звуки кочевого мира, собирая в стадо оленей. Букву К не получалось тянуть, звук спотыкался о каменные россыпи или обрывался в глубокий каньон. Произносили сильные согласные с придыханием, глухо. Кыъш – сгустился лунный и морозный вечер, Слышали таежники, как ворчал, укладываясь на зимнюю спячку, в уютной берлоге Хозяин тайги. Сылтыс – зимняя звезда белая как снег луна. Шептал нежный лунный свет, освящая горы в глухой мгле ночной.

      Охотники шли дальше по тропе в поисках земли родного племени, через величественные и суровые горы и реки с прозрачной бирюзовой водой. Буквами наивно рисовали таежную картину на обратной стороне амулета. Гора - дайга, это сердцу и взору родные просторы. Гласные звуки напоминали легкие вершины в снегах, а согласные скалистые гольцы. В звуках и линиях букв охотники искали ключ к пониманию жизни и воображали и то, что увидеть было невозможно. Ясно осознавая, что тарымга - совесть, это скребущий зверек, доставляющий неприятные ощущения сердцу таежнику вдали от родины предков.

      Сказитель неожиданно замолчал. Костерок в чуме догорел. Наступил рассвет. Ласковый луч солнца осветил глаза на стареющем смуглом лице сказителя. Глаза блестели надеждой, что буквы и слова не исчезнут в пустоте, а будут жить в сердце Чогду. Сказитель снял с груди старинный амулет и попросил принять его. Чогду с удивлением невольно отшатнулся. Он считал себя недостойными такой чести. Старик настаивал и с молчаливого согласия, повесил его на шею молодому кочевнику, оставив одну цветную ленточку себе. Он интуитивно поверил, что Чогду сохранит кочевые образы, легко играя буквами, передавая их сочетаниями слов. Все получится просто, Кара- кат, черная ягода, была сладкой черникой покрывающей осенью тундру. Он научится читать живую таежную книгу и постигнет тайны языка гор.

      Таежник поблагодарил рассказчика и поехал на охоту. На его сердце было светло, и он напевал песенку. Ему нравились слова об оленях и поиске видений. С ними кочевник постигал горы и погружался в размышления, стремясь найти духовную опору, что горы и таежник должны жить в гармонии. Старался найти общий язык с камнями, водой, деревьями, птицами и зверями. Небо, горы, вода, тайга в воображении таежника были живыми существами, родными братишками. Он слышал – ночь и тихий шепот листьев. Пришедший лунный свет с небес, слушал таежника, рождая сказку в душе.

      Кочуя в поисках зверя и пушнины, подолгу сидел на спине оленя, преодолевая затяжные труднопроходимые перевалы. В эти минуты он на таежном языке вдыхал, подбирая слова, придумывал свои. Сердцем выдыхал коротенькие бытовые припевки, противопоставляя сильные и слабые звуки. Его внимательно слушали олени, горы, небо, ветер, птицы и звери. Ощущение одухотворенной жизни вокруг себя, творчески озаряло способности таежника. Он воображал, представлял, понимал, осознавал и запоминал интересные образы.

      Линии таежной жизни, которые рисовал его язык, позволяли ему чувствовать себя совершенно счастливым. Языковая картина кочевого мира в буквах отчетливо вырисовывалась на потертом от времени амулете. Тщательно исправлял детали амулета, добавлял новые черточки. Бережно укрывал амулет на груди у сердца от холодного косого ветра и мокрого снегопада. Таежник из племени Черных Гусей не брал с тайги лишнего, бережно относился к траве, деревьям и животным, сохраняя в чистоте сердце, которое хранило язык, говорящий с эхом.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Чело-Монго

      Чогду был потомок древних кочевых таежных оленеводов, осваивавших горные районы Центральных Саян. Сегодня он кочевал в высокогорную тундру, свято веря легенде предков о том, что по ту сторону гор находится Река Чистая. Нужно только преодолеть усталость, а тропа поведет его через перевалы и броды к желанным цветущим лугам у реки, где в племени Черных Гусей поет своим нежным голоском, песню любви, девушка Чело-Монго. Бродяга не любил жить оседло и мечтал, что уйдет скитаться вместе с красавицей, прирученным оленем и собакой по таежным тропам в вечных поисках счастья. Любовь к путешествиям была у таежника в крови, запах гор напоминал ему о радостях вольной жизни и волнующих опасностях тайги. После многодневного перехода, тропа вывела таежника к каменистой реке из крупных гранитных глыб с катанными поверхностями. Каменистая река была похожа на протяженную ленту на склоне горы с еле заметным ручейком. Никакой растительности по руслу не росло, за исключением лишайников и редких кустарничков. Вдоль русла валунов встречались отдельно стоящие кедры.

      Кочевнику с оленем передвигаться по поверхности каменистой реке чрезвычайно затруднительно, а иногда и просто невозможно, несмотря на стояние низкого уровня воды. Ездовой олень очень нежное животное, и таежник крайне бережно с ним обращался. Таежника на мгновение остановился на берегу перед бродом, осмотрелся и аккуратно соскочил с оленя. Он вспоминал, как не один раз переходил с оленем вброд реки, бродил по моховым болотам и перекатам. Он умел находить мелководные участки русла рек, и отмели. Но пересекать русло любой реки вброд, всегда было сложным испытанием и для оленя и для него. Коварство Саянских рек с таежным характером, не знало пределов. Все реки в горах, были серьезной преградой в любое время года.

      Таежник сделал один шаг вперед и засомневался, перейти реку вброд, не замочив ног, не удастся. Он почувствовал, вода начала прибывать и бурлить у него под ногами. Он осознал, вода догонит, и снесет их в момент перехода, и он быстро вернулся, в поисках безопасного места. Ярко светило солнце на безоблачном небе, окруженном покрытых снегом пиками гор. Каменистую реку питали талые воды ледника в истоке и дожди. Таежника удивило быстрое наступление подъема воды, вызванное обильным дождем. В вершинах гор, на нагретую поверхность скал изливался холодный ливень слез влюбленной в таежника Чело-Монго, разрушая скальные горные породы и прожигая талый лед.

      Паводковая вода быстро прибывала, превращаясь в бурный поток из пены, воды, сучков, коры и камней, смывая все вниз по склону. Катились по дну и звонко цокали небольшие камни. Глухим стуком перекатывались и сталкивались крупные метровые валуны, разрушая все на своем пути. Продолжительный, прерывистый гул, то усиливающийся, то затихающий, напоминая перекаты грома. Один из крупных камней, подталкиваемый водой, ударился в вековой кедр и с треском перебил его ствол пополам. Огромное дерево повалилось и поплыло по течению, в потоке размахивая ветвями. Таежник невольно отшатнулся назад. Собака Алактай прижался к ногам кочевника. Таежник зарычал командные звуки, чтобы заставить оленя слушаться и стоять на месте. Страх и ужас перед не обузданной стихией пробежал по телу кочевого таежника холодными мурашками. Человек, олень и собака стояли на безопасной террасе, не на миг, не забывая об угрозе. У оленя от страха глаза округлились. Таежник помнил случай, как мутный паводковый поток пришел ночью неожиданно, быстро и унес бродягу, уснувшего под звуки песни реки на берегу, рядом с водой. Он жалел искателя приключений, с чувством сострадания к чужой неосторожности. Над головой светило солнце, а испуг и тревога не покидали. Таежник предполагал, дождь в горах шел сильный и скоро закончится. Таежник стал ждать спада кратковременного увеличения уровня воды, когда вода в реке скатится в долину, и они безопасно перейдут реку.

      От потока велико прохладой ледника и колебание температуры и сырость ощущались особенно остро. Таежник развел кочевой костер, поставил кипятить воду для чая. Уставший таежник присел у костра, рассматривая на амулете рисунки, расслабился и задремал. Грезы повели таежника вброд через реку времени. Он бродил в забвении и темноте, безо всякой цели по куру́мам, сомкнутому морю черных каменных глыб крупного размера с острыми обломанными краями, пытаясь разобраться в своих мыслях. Глыбы были скользкими, неустойчивыми, неровными, большими и маленькими. Под руслом каменных потоков, доносилось приглушённое журчание, скрываются многочисленных горных родников и ручьев. Каждый шаг давался таежнику с огромным трудом и сопровождался разбродом мыслей, душевными переживаниями, смятением духа, ощущением собственной бесполезности или ничтожности в мире глыбовых россыпей.

      Во сне искал способ перейти опасное место движущегося потока щебня и при этом не оступиться и не упасть. Остро отражая ощущение, что время течет медленно, не обратиться вспять. Ветер подхватил поток времени, вовлекая все события кочевой жизни и чудесное пение. Грустная песня любви напоминала пустую бесконечность. В этой каменной картине мира, без границ времени и пространства, в движении рисовались раньше, сейчас и позже. Он попал в сгусток нагромождений событий, из которого не могли выйти не тело, не мысль, чувства и даже свет и звук. Сознание постоянно переходило от одного состояния к другому. Он понял, что смысл жизни во многом состоит из пестрых обломков собственной памяти, а память состояла из дырявых пустот забвения. Он пытался вспомнить светлую вечность, состоящую из счастливой мечты, в которые вплетались разные времена. Рассматривая каменный поток, таежник приуныл, он чувствовал себя настолько маленьким и несчастным, что не видел выход. Громкий плач сменил чудесное пение.

      Полузабытая песня соблазняла и спрашивала его. Кто он? Зачем кочует по горам? В чем смысл его жизни? Неожиданно он понял, что песня может изменить его жизнь. Пора взглянуть на мир тайги другими глазами и увидеть, что этот мир прекрасен. Его звала прекрасная тундра с озерами и ручьями больше похожими на небо, чем на землю. В окружении очаровательных цветов простиралось озеро с прозрачною водой. По сравнению с каменными реками, порогами и буреломами, ручьи здесь текли спокойно, а время проходило незаметно. Тихо звучала чудесная песня о любви. Великолепный голос властвовал над всем живым на берегу. Темноволосая девушка медленно шагала по розовому, согретому палящим солнцем душистому багульнику. Чудесная певунья внимательно всматривалась в горы, словно искала кого-то, и её трогательный голос звучал ласково и призывно. Гордо подняв голову, девушка завораживающие пела.

      От удовольствия прослушивания волшебной песни, таежник терял опору, и разум, ближе чувствовал ее учащенное дыхание. Он испробовал чистой водицы из ключа у озера и почувствовал, что усталость ушла, вновь он обрел силы и молодость. Рассеянность стала отступать, из-за которой происходили все его неудачи. Куда бы он ни кочевал, все равно вернется сюда, а сейчас кочевое сердце подсказывало, что и здесь нужно сделать лишь короткую остановку на пути к Чистой Реке в бесконечных горных хребтах, где откроются ему самые прекрасные тайны и любовь. На сердце стало легко, он почувствовал, страхи напрасны и он вновь заново родился для будущей жизни. Таежник ощутил, что ушли проблемы и сомнения на трудных кочевых тропах, и осталась надежда, что на грани неба и земли, он слышит чарующую музыку и волшебные звуки девушки Чело-Монго.

      Закипел чайник и таежник проснулся. Рядом лежали олень и Алактай. Светило солнце и вода в каменистой речке медленно шла на убыль. Водный поток в результате неравномерного размыва русла и отложения наносов образовал перекат в месте расширения реки. Новый перекат-россыпь пересекал русло и имел вид вала с крутым скатом, обращенным по течению. По неглубокому препятствию из камней перекатывалась чистая вода, очаровывая уносящими вдаль, ввысь и в глубины, магией звуков. Появилась возможность переправиться на другой берег, бродя по мелкоте. Таежник допил чай с молоком и солью, внимательно взглянул на амулет, встал и с оленем и собакой Алактаем не стал переходить водную преграду по отмели. Сердце подсказало кочевать вдоль Чистой Реки, к ее истоку, навстречу счастливой кочевой судьбе, где поет чарующие песни влюбленная в него красавица Чело-Монго.

     

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Лохматый призрак

      Угольки кочевого костерка истлели. Тоскуя по первозданному миру, таежник Чогду мерил время, нитью амулета, рассматривая одиночку луну, бродившую по небу. В мимолетностях жизни скрывая свои чувства и обостряя зрение в надежде увидеть путь, оставленный предками кочевыми таежными оленеводами и охотниками. Он почувствовал стук в дверь своего сердца, за спиной таилась тень. Чогду повернулся. В ночной мгле блестели глаза Таежного духа, мерцая холодным красным цветом. Поражая воображение таежника , холодностью души бесстрашный бродяга росомаха «Чеъкпе» смотрел на таежника. Вечному кочевнику росомахе, не искалеченному цивилизацией, чужды переживания, страдания, страсть, жплость и любовь. Чогду всматривался в росомаху, как посланника между реальным миром и миром духов. Осознавая, что кочевой инстинкт ведет ее сердце быстрыми и хитрыми тропами.

      Росомахи не проявляла агрессии к Чогду и не приручалась. Внешне напоминая небольшого медвежонка с длинной темной шерстью, не покрывающейся инеем. В постоянных кочевках за хищными волками, росомаха собирала остатки их добычи, съедая все, вплоть до шкуры и костей. Уверенная в себе обжора, свирепо отбирала пищу у одинокого волка, но встретившись со стаей, вскакивала на дерево и ждала, когда волки уйдут, не проявляя малейшего беспокойства. На протяжении дня бродила по следу за лисицами и рысью, и, увидев, что они кого-то поймали, нагло отобрала добычу. По пути за хищниками, извлекала из капканов попавших туда пушных зверьков и приманку. Не попадая в хитрые, политые водой на морозе, с ледяной коркой капканы, запах которых не ощущают и осторожные звери. Чогду охотился с ружьем и собакой. Самоловы не любил и лишнего с тайги не брал, запасов впрок не делал. Росомаха чувствовала, что рядом с таежником ей ничего не угрожает. Она воспринимала таежника, как доброго соседа, с которым, и встретиться приятно, и поиграть при случае можно. И таежнику нравилась её сила, выносливость и ум. Она учила его твердости, ясности, сообразительности, терпению, эмоциональному, физическому равновесию и духовному пониманию. Росомаха знаток в этой области, а ее навыки и поведение великий учитель. В отсутствие таежника часто залазила в чум, проверяя припасы, острыми когтями оставляла царапины на шестах и разгрызая оленьи шкуры. Таежник ворчал, но специально на росомаху не охотился.

      Алактай случайно обнаружив росомаху, загнал ее на дерево и облаил. Если он начинал преследовать росомаху в высокогорной тундре, зверек свернувшись в клубок, скатывался по косогору с большой скорость, не задевая острые выступы камней. Если догонял, то она выпускала сильно пахнущий запах, и Алактай отскакивал, теряя ее след. Иногда на время терял сознание или чутье. При повторной встрече Алактай остерегался росомаху, зачуяв ее приближение, сразу уходил в чум. Чогду понимал, что росомаха хороший санитар леса и у нее очень развито обоняние, и она почуяла больного оленя в его стаде. У оленя заболели копыта, ноги опухли, большие ноги делались. лежали олени и не могли ходить. Чогду мясо заболевших оленей копытной болезнью не ел и пытался лечить. Жалел оленя. Давал животному костную муку, ягель и орехи. Со слезами смотрел на него и только гладил; помочь не знал как. Олень долго хворал и не поправлялся. И хищник не прекращал преследовать выбранную больную жертву и кочевал за стадом оленей. На глаза росомахе попадалась легкая добыча, она на нее не нападала. Несколько дней без отдыха и пищи она скрытно трусила по следу оленей. С поразительным упорством ждала свое слабое или больное животное.

      Утром Чогду с оленями покочевали к зимним стойбищам. Передвигались по глубокому рыхлому снегу и по льду. Ослабленный олень кочевал с огромным трудом. Силы его были на пределе. Он беззащитно остановился в сугробе. Тут и появилась росомаха. Она напала сзади, прыгнув на спину оленю. Росомаха вонзила в него когти. Олень в шоке побежал. Спасения от росомахи не было. Сердце Чогду учащенно билось, но он воспринял эту охоту, как необходимую жертву духам. Смахнув накатившую слезу, покочевал к заснеженным перевалам.

      Росомаха, гнала оленя, пока он не упал. А, пока он бежал, перегрызла ему очень острыми зубами позвоночник. Сильные челюсти вцепившись в Северного оленя, не оставили ему никаких шансов. Наевшись до отвала, расчленила оленя на части и спрятала в разных местах. Большие куски зарыла в снег, маленькие куски втащила на ветви кедра. Отыскав укромное убежище, после обильной трапезы, она вырыла нору прямо на открытой местности и сворачивается клубочком легла спать. Снилось ей лето, ягода, рябчики и разоренные пчелиные гнезда. Во сне, вместе с медом она лакомилась личинками пчел и пыльцой. На следующий день наступил голод, и росомаха принялась с лёгкостью разгрызть припрятанное замороженное мясо оленя.

      Вороны быстро обнаружили свежее мясо больного Северного оленя добытого росомахой. По крику воронов стая охотившихся волков в сумерках осторожно приближалась по ветру, который дул со стороны росомахи и добычи. Росомаха необычайно отважно, пулей выскочила из убежища. Несмотря на малый рост и кажущуюся неповоротливость, свирепо обороняла добычу. Огромные острые когти и твердые как сталь зубы помогли росомахе остановить волков. В открытой местности силы были не равны. Нагнанная волками росомаха легла на спину и жестоко защищалась своими страшными когтями и зубами, не давая себя в обиду. Окруженная со всех сторон волками росомаха издала такое резкое зловоние, что матерые волки в ужасе отскочили в стороны, потеряв остроту чутья. С тяжелым, как в тумане взором, смотрели волки по сторонам, но медленно теряли ее из виду. Лохматый призрак тайги с огромного утеса, свернувшись в клубок, бросился вниз и очень быстро скрылся в кедровой чаще, где можно укрыться на деревьях.

      Таежный призрак росомаха оказалась умна, наблюдательна и хитра. Нападала всегда на слабых или больных оленей, которых росомаха преследовала до тех пор, пока они не упадут от усталости. Путешествующий по Центральным Саянам великий обманщик из мира горных духов, настоящий санитар, стадо делала здоровым, всегда освобождала его от больных, способных заразить здоровых Северных оленей.

     

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Горный узел

      Таежник Чогду кочевал вдоль удивительного, неземной красоты озера, по древней мощенной камнем в опасных местах тропе, известной только таежникам племени Черных Гусей. Тропа по многочисленным подъемам и спускам, лентой вилась через 7 перевалов, на которых стояли сооружения из камней Обо-ориентиры. Из долины реки заболоченная тропа вела кочевого таежника к еще одному, самому труднодоступному перевалу. Таежник левым берегом, пересек каменистый ручей, и дальше петляя вдоль снежника кочевал на подъем. Набрав высоту, кочевал берегом в исток ручья, тропа уводила его вверх по крутому склону, далее по средним и крупным камням покрытыми мхом и лишайниками. Таежник с трудом поднялся на гребень, за которым следовал небольшой плоский участок с крупными неустойчивыми камнями у небольшого снежника. Таежник не сердится на камни, которые загораживали путь. После еще одного небольшого каменистого подъема тропа теряясь на крупных камнях, вывела таежника вдоль гребня на самый труднодоступный перевал, в точку соединения трех горных хребтов, типичный Горный узел.

      Обозначенная насыпными каменными кучами тропа, вышла на стену камней, восточные ворота и там разветвлялась у аккуратно сложенной груды камней Обо – древнего святилища. Это было почитаемое место на перевале, обитель духов, известное ему с детства из мифов о родовых святынях. Невероятно насыщенное красотой и обилием солнца пространство между мирами. Таежник, проходя мимо сооружения, три раза по кругу обошел с мистическим амулетом седые камни. С чистыми помыслами и мыслями о духовных возможностях дарующих жизнь человеческому роду, положил новый маленький плоский камень и привязал ленточку, оторванную от своей одежды. Таежник почудилось, что его нежно позвало по имени пение свежего южного ветра. Он осмотрелся. В красоте лучезарного необъятного небосвода, он действительно находился в территории покоя. Обожая и обожествляя природу, сердце таежника испытывало состояние любви к Саянам. Он всегда взвешивал свои действия, стараясь не навредить природе. Чистый воздух, прозрачная вода и горы, багульник, звезды были его счастьем. На камнях ленточки из ткани разного цвета украшали небо и снежные вершины, орнаментами сплетенные в свет и тени. В сердце таежника рождались светлые мечты. Он ощутил прилив бодрости. Таежник стоял на перекрёстке разных троп, с надеждой о счастье вечном кочевом. Духи гор манили кочевать его новой тропой. С чистого неба заморосил мелкими каплями дождь. Радуга соединила два причудливых горных хребта. Из этого угла вытекал ручей. Таежник принял это за хороший знак и шагнул в этом направлении.

      Трудный и утомительный спуск в небольшую долину по сыпучим катящимся камням и пологому леднику вел таежника вперед и направо по тропе вдоль ручья, берегом, через острые края камней и заросли карликовой березки, дальше через моховые болота, заросшие медвежьим луком. Таежник медленно брел по зарослям черемши и наткнулся на светлого желтовато-коричневого цвета медведя. Красавец сидел под открытым небом на сыром лугу и передними лапами с длинными когтями, ловко закусывал черемшой. Ранняя весна подняла его от зимней спячки, и он с аппетитом сладко причмокивал. Мордочка выражала удовольствие самого взыскательного гурмана. Таежник невольно ощутил нежный сладко-острый вкус молодых листьев. Он представил, как жует черемшу с солью приправленную маслом и посыпанную кедровыми орешками. Острый витаминный салат заполнил его рот. Таежник пришел в себя, весь его рот наполняла слюна. Отказываясь от приема пищи и воды несколько дней таежник сделал жадный глоток и поперхнулся. Лохматый твароед, невольно повернул голову на мощных плечах, крепкая спина осталась неподвижной. Заметив таежника, маленькие черные глазки удивленно заблестели. Громко чавкая, Хозяин тайги с интересом рассматривал кочевого таежника.

      - Братишка, пропусти меня, кочуй на гору, - приговаривал таежник.
Жевательные движения вегетарианца прекращались. Голодный и исхудавший, Хозяин тайги, перестал поедать огромные букеты черемши. Не обращая внимания на таежника и оставляя метки на лишайниках и мхах, царапины, нанесенные когтями, сильный, быстрый, ловкий зверь направился по россыпи камней в распадок горного хребта, подготавливать себя к медвежьим свадьбам.

      Таежник с трудом пересек каменистый ручей, и перед ним предстало небольшое, первозданной красоты, светлое озеро, на краю висячей долины. Его берега держали каменные объятия гор сверкающие в спокойной белизне горными пиками и перевалами. Бирюзовая вода казалась холодной, чистой и не оскверненной. Черно-синие скалы и небеса отражаясь в зеркале воды, создавали иллюзию единого пространства неба без земли. В этом мире было два солнца, два неба. Живое озеро дышало световыми волнами. Оно не притягивало и не отталкивало, оно все отражало и горные пики, и древние туманные легенды и мифы. Оно чувствовало удары сердце кочевника и приветливо встретило таежника. Озеро видело, что, он чист душой. Чогду не ведал страха и подошел к озеру в отличном расположении духа. Он стоял наедине с природой, самим собой и древним таинственным озером, творящим чувственно воспринимаемый разум, а за ним бесконечное пространство, где выше и ниже, простирались небеса.

      В просторе этого космоса его завораживал полёт стаи диких гусей. Он читал книгу природы, рассматривая, как пляшут черные гуси над озерной пленкой, тонкой как прозрачное стекло. Извивались перламутром зелено-синие прозрачные тени и силуэты гогочущей стаи. Золотыми самородками светилась вода в солнечных лучах. Он замахал руками, словно крыльями. Стая приняла его. Они плыли в едином танце над бесконечным пространством воды, неба и тундры.

      -Тропа гуся просторная, - сказал вожак птичьей стаи.

      Танец имел смысл, нисходящий с неба и таежник пытался этот миф расшифровать и чувствовал себя легкой птицей летящей в пляске, в бездонном пространстве в полном единении с не забываемой тайной золотых гор. Он научился говорить и по-человечьи, и по-птичьи, и по-звериному. Пляска длилась три дня, а может и больше. Он с детства любил наблюдать за животными, но сегодня сам рассказывал им сюжеты своей кочевой истории, и много новых тайн узнал из жизни птиц. Язык танца возвращал любую проблему к ответственности того, кто ее создал. Ушли далеко огорчения, обиды, страдания и печали. Он ощущал непрестанную радость, и блаженство вне времени.

      - А может быть, это все-таки сон, эти мифы, в которых таежники кочуют? - подумал Чогду, покрепче прижимая перья и зарываясь с головой в мягкий и теплый гусиный пух.

      - Смотри, не проспи в гусином снеге полёт Черного Гуся, - предупреждали таежника улетающие на север птицы.

      Таежник в воображении перенес себя в будущее и неожиданно проснулся. Пред его взором лежало зеркало жемчужного озера в белом окружении покрытых снегом гор. На противоположном берегу спокойно сидел медведь и с аппетитом пережевывал торчащую из снега черемшу. Таежник встал и с трепетом привязал, к кусту карликовой березки на берегу озера, ленту Джалама. Он почувствовал, что озеро еще позовет его к себе в гости снова и снова, как перелетную птицу. Таежный кочевник бережно поднял со снега упавшее черное перо и прикрепил Тофаларским узелком к родовому амулету. Видимыми добрыми знаками были перо, и благоприятный сон, что он в родное стойбище вернется уже главным хранителем Горного узла.

     

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Ленточка Джалама

      Таежник Чогду с собакой Акколлом кочевали с высокогорной тундры в родовую тайгу. Осталось в пути пять дневных переходов по заболоченным моховым и каменистым тропам. Но погода портилась, и устав от непрерывных дождей они остановились на привал в зимовье. Избушка была проездная, в ней таежник решил отдохнуть, высушить одежду. Впереди кочевого таежника ждали опасные броды с большой водой и закрытые туманом сложные перевалы. Необходимо переждать дожди. Таежник вскипятил чай, поужинал и лег спать. Отдохнуть не получилось. В темноте по спящему таежнику начали бегать мыши. Кажется, их было бессчетное количество. Бегали они везде и в разных направлениях, по столу, посуде, стенам, рукам и лицу таежника. Он в ужасе вскочил и зажег свечу. Мыши бегать перестали, но с шумом ковырялись в котелках сложенных в углу избушки. Таежника затошнило. Он просидел всю ночь за столом, рассматривая пламя свечи, погрузившись в воспоминания.

      Родовая тайга Чогду была богата кедровыми деревьями, и достаточно в ней было мышей. В избушке их жило еще больше. Мыши портили продукты, не давали спать и отдохнуть и сильно огорчали таежника. Однажды таежник заметил перемены. В его зимовье поселилось небольшое, но крайне агрессивное и жестокое животное к мышиному семейству. Зверек проверял все уголки в таежном домике и вокруг него. Кусты, траву, вывороченные корни деревьев, полые бревна, норы грызунов. Во время охоты он исследовал каждую щель, часто останавливался, нюхал воздух и становился на задние лапки, чтобы дотянуться до места, где находились мыши. У зверька было длинное тело, как ленточка, с короткими ногами, заостренной мордочкой, небольшими ушами. Глаза напоминали черные бусинки черники. Мех белоснежный, а кончик хвоста окрашен в черный цвет. Таежник пришел в восторг. Счастливый случай, под полом зимовья в укромной норе, устроил себе логово горностай. Гибкое тело позволило горностаю двигаться быстро по избушке, так по поверхности земли, снежному покрову, так и по подземным норам. На охоту хищник выходил ночью, а объектом охоты чаще всего становились мыши. Горностай приближается к беспокойному грызуну на минимально возможное расстояние, после чего делал молниеносный бросок, цепляясь зубами в жертву. Имея острое обоняние, зрение, слух и осязание, он часто охотиться и под снегом вокруг избушки, выслеживая мелких грызунов.

      Замкнутому таежнику с трудом приходилось содержать положительные эмоции, что рядом с ним в зимовье живет абсолютно дикий братишка. Таежник присмотрелся к горностаю, зверек не был больным или раненым, но побаивался человека и всячески избегает встреч с собакой Акколлом и спасался от ненужного внимания. На расстоянии от собаки, он чувствовал себя в безопасности. Злобны и агрессии он не проявлял ни к собаке, ни человеку. Таежник привязывал охотничью собаку Акколла, недалеко от зимовья запретив ему трогать горностая. Сам он не стремился устанавливать контакт со зверьком и не добивался его расположения, и избегал в избушке резких движений и шумов. Проявляя осторожность, таежник не пугал зверька и насильно не ловил его, а старался подчеркнуть, что они друзья, что они одной крови. Таежнику искренне нравился подвижный дикарь, очистивший зимовье от мышей.

      Прошел еще один таежный месяц, таежник, Акколл и горностай стали привыкать друг к другу. Зверек перестал сторониться человека. Не смущаясь, чистюля по хозяйски нежился у теплой печки. Горностай оказался общительным, но не позволял брать себя в руки. Таежник не видел перспективные для приручения зверька, старался не отучать его от естественной таежной среды обитания и не подкармливал его лакомствами. Свою недоеденную пищу, он отдавал Акколлу. Как правило, дикие зверьки очень быстро привыкают к пище людей и словно по часам ждут очередной порции. При завтраке, дикарь спокойно сидел рядом с таежником, рассматривая и обнюхивая мед, как лакомство, но проявляя осторожность, не выхватывал пищу и не запрыгивал на стол или на колени, выпрашивая пищу. Таежник запретил себе давать пищу зверьку из рук. Он хорошо помним, если угостить один раз зверька вареным мясом, это испортит дикаря и потеряет хорошего охотника на мышей.

      Приближалась весна. Закончился сезон зимней охоты, и таежник с Акколлом стали собирать вещи, чтобы кочевать в высокогорную тундру в вершины Центральных Саян. Зверек полинял и его мех стал темно-бурым. Он сидел на крыше зимовья и внимательно наблюдал за таежником. Из глаз, очень черных бусинок, капали слезы. Очень смышленый зверек хорошо чувствовал отношение к себе и грустил о временном расставании. Молчаливый таежник, рукой растер сухую слезу по обветренным щекам и поставил Джàлама на двери зимовья. То есть на двери зимовья, навесил цветные шелковые ленточки. Каждый кочевой таежник проезжая мимо, взглянув на ленты, сразу поймет, в зимовье живет братишка горностай из дикой природы и к нему относится необходимо с уважением.

     

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Сеятель орехов

      Таежник Чогду кочевал по правому борту небольшой горной долины, отделённой острой вершиной и её отрогами. Тропа его лежала к труднодоступным перевалам пограничного хребта Большой Саян, соединяющего верховья родовых рек, в исток ключа, где стоял старый охотничий чум, в котором можно было при случае скоротать ночь, промышляя зверя и пушнину. Тропа шла рядом с осыпным цирком, озёрами и моховыми болотами. Тягучий подъём на перевал проходил по тропе, идущей от озера, огибая россыпи камней и снежные карнизы, по тундре заросшей карликовой березкой и кашкарой. Цветочный ковер багульника на фоне белизны ослепительного неба придавал перевалам красный цвет. Горное озеро в окружении снегов отражало золото неба. В верхнем цирке долины в зоне лесотундры и снежника тропа петляла среди зарослей стелющегося кедрового стланика. На их приподнятых боковых ветвях красовались с созревшие пурпурно - фиолетовые шишки.

      Неожиданно кедровка издала звук, как будто увидела что-нибудь новое. Опытному таежнику он напомнил крик хищника. Таежник почувствовал, что встретился с медведем. Он поднял голову и увидел, что у отброшенного камня, прикрывающего вход в нору бурундука, сидел бурый медведь и обнюхивал клад, рыл землю и доставал лапой из камеры орешки. Таежник столкнулся со зверем один на один и старался не беспокоить его и не смотреть ему в глаза, медленно попятился назад. Сохраняя спокойствие, пальцами сжимая древний родовой амулет, громко и уверенно приговаривал - «Братишка, я не боюсь тебя, уходи на гору». Таежник пробирался через стланик с подветренной стороны и Хозяин тайги заранее не учуял таежника и не увидел. Таежник столкнуться с медведем нос к носу. Из-за неожиданности сытый Хозяин тайги дал деру. Нюхая воздух, почуяв запах человека, и фыркая, таежный Хозяин, неохотно оставляя клад, пошел прочь, через давно нехоженый Монгольский перевал.

      Таежник выдержав длинную паузу, убедившись, что Хозяин тайги скрылся и не ходит где-то недалеко, подошел к орешкам. Запасы у бурундука были основательные, он хорошо прятал орехи от медведя. Это была глубокая нора, в которой лежал таежный гостинец. Таежник аккуратно собрал немного отборных зернышек в ладонь, рассмотрел и положил. Они оказались перемешаны с песком. Вскоре оказалось, что у клада таежник не один. На расстоянии протянутой руки появился бурундук, и звонко щебетала, покрикивала, перекликалась кедровка. Птица издавала звуки, как будто это мяукала кошка. Таежник осмотрелся. На торчащей сухой верхушки Хан - дерева, пограничника хвойного леса и тундры, сидела коричневая в частых белых пестрых пятнах птица. Хан- дерево, почитаемый кедр, в Тофаларской тайге тесно связан с жизнью птиц и животных. Созревшие орехи, своей тяжестью сильно наклонили его могучие ветви, и кедровка расклевывала шишки и добывала оттуда сладкие орешки. Некоторые шишки сбивала на землю. Под деревом виднелись следы ее работы, всюду валялись брошенные, ободранные кедровые шишки. Те орехи, которые не успела вытащить птица, подбирались бурундуком. Стараясь обработать шишку, проворный и смышленый зверек быстро бегал вокруг дерева, призывно свистел, позабыв о разорителе кладов медведе. Иногда бурундук хулиганил и отругивался, умудряясь выхватить шишку, за которой нагибался таежник, чтобы поднять. Птица совсем осмелела, сыпала на голову таежника шелуху, не обращая внимания на него. Перетаскивала кедровка орешки в запас на зиму, рассовывала в щели упавших деревьев, среди камней, закапывала в мох. Птица была местная и зимовала в лесотундре и горных стланиках родовых охотничьих угодий рода Чогду. Судя по окраске с ярко-белыми пятнами - это была дамочка. Осматривая кедр, таежник увидел гнездо. Дерево росло рядом со священными скалами с древними рисунками. Величественный кедр, был мощный и невысокий с пирамидальной, почти округлой кроной и многовековой продолжительностью жизнью. Иногда он ронял слезы с пахучей и тяжелой янтарной смолой. Под ним находился полуметровый слой из сухой хвои. Таежник любовался красавцем кедром, выросшим на свободе. Дерево не знало вредителей, не болезней, не ржавчины хвои. Одушевляя горно-таежные пространства, таежник с трепетом привязал к его веткам ленточки Джалама, матерчатую полоску ткани красного цвета в качестве оберега, с целью задабривания Хозяина тайги. Эти действия соблюдали неукоснительно он и представители всех поколений таежника.

      Кедр щедро кормил много зверья и птицы. Таежное лакомство, ядро кедрового ореха сладкое и нежное на вкус. Но семена этого дерева не имели приспособлений для переноса их ветром или животными. Набрав в подъязычный мешочек горсть орехов, только кедровка могла прятать излишки корма про запас и способствовала расселению кедра. Такое поведение спасало возвращающуюся к кладовым птицу зимой от голода. Она без труда находила орешки под снегом. Кедровка не всегда вспоминала, куда она спрятала орехи. Некоторая часть запаса и в конце зимы оставалась нетронутой, и эти орешки весной на россыпях камней или на гари, могли появиться в виде молодых побегов кедра или кедрового стланика. Таежник шишковал, делал запасы, но он не ломал ветви, не спиливал деревья и не бил их колотушкой, а бережно собирал те шишки, которые уже упали. Соблюдая определенную норму заготовки шишек.

      В урожайные годы шишек было так много, что кедр кормил всех обитателей тайги. Но урожай кедровых орехов бывал не всегда, иногда голодные годы чередовались подряд. Кедровка не брезговала и еловыми и сосновыми шишками. Она уничтожала множество жуков, короедов, златок, усачей и долгоносиков, беспощадных вредителей хвойных деревьев. Не большим, но сильным клювом, кончающимся остро, кедровка ловко добывает и орехи и отдирает кору с древесных стволов. Собирала вредителей не только с деревьев, но даже выкапывала клювом из земли и из-под снега, проделывая в толще снежного покрова ходы. Голодная кедровка нападала на мелких птиц и забралась в гнездо синички. Смело налетала на белку и отнимая у нее кедровые шишки. Портила добычу таежника Чогду, пойманную в капкан. «Кто будет с нами зимовать»- громко кричала кедровка на Хан-дереве, провожая уходящее лето Тофаларской тайги. Таежник, добывая пушного зверя по первому снегу, не обижался птицу со беспокойным характером. Она не мешала промыслу, и не конкурировала с соболем в неурожайные и в сытые годы. У таежника было свое мнение об этой птице. И он уважал ее важную роль в возобновлении кедровников на родовых охотничьих угодьях. Горно-таежные гари и лавинные пустоши вновь зарастали кедром только благодаря привычке, этой подвижной, шумной птицы, умеющей прятать излишки корма про запас.

      В неурожайные годы и в холодные зимы таежная птица, от недостатка пищи, была уязвима. Таежник помогал братишкам птицам выжить, зимой вывешивал кормушки на Хан-дереве, стараясь подкармливать голодную птицу кедровыми орешками. Прежде, чем положить живые кедровые орехи в кормушку, он внимательно осматривал и попробовал их на вкус. Выбирал орехи сохранившие аромат и не потерявшие жизненную силу, выбрасывая прошлогодние с прогорклым запахом и горечью. Он помнил птичью благодарность, она кедры от вредителей очистит, и пением расскажет таежные новости. В кажущейся пустой тайге птица замечала все. Когда, было совсем плохо с кормами и коричневая в белую крапинку птица, быстро, подлетела к кормушке, заинтересовавшись орехами. Она не ошибалась и не брала пустой орех. Мало ела, а жертвуя собой, прятала орешки в запас, даже зимой, выполняя посев кедра. Набрав максимальное количество орехов, кедровка летела подальше и ныряла в пушистый снег. Прятала орешки в заснеженной горной долине. Разрывала ямку и укладывала орехи, один к другому. Затем кедровка засыпала кладовую сверху снегом и улетала за новыми орехами. Это занимало у птицы много времени, и она вновь забывала поесть. Вопль кедровки мог означать только одно: «В кладовую!». Кладовая с орехами в снегу, присыпанная снегом, оставалась не защищенной от разворовывания, а она прятала и прятала орешки в запас.

      Постепенно таежное солнце набирало силу, появились первые признаки весеннего пробуждения, начинался большой праздник весеннее солнцестояние. Кедровка стала молчаливой и занялась созданием семейной пары. Все укромные уголочки горной долины между хребтами, все уклоны от верховьев к низовьям, в радиусе нескольких километров от кормушки Хан-дерева, проросли молодыми кедровыми деревцами. Успокаивающе, раскрашивая черные россыпи камней и гари в цвет кедровой хвои от темно-зеленого до жемчужно-синих оттенков с перламутровым налетом, радуя сердце таежного и наполняя палитру ароматов горной долины терпким душистым запахом теплого кедра.

     

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Ленточка запрет

      Тропа извилистой линией взбираясь по тальвегу пониженных участков красивой долины заросшей карликовой березкой и кедровым стлаником, вдоль горных отрогов с обрывистыми краями восточного склона хребта. Подымаясь ближе к верху, забирая к скальным уступам, по правому берегу Жимолостной реки. Повернув в правый ключ, вывела таежника Чогду и его собаку Акколла в небольшое по длине ущелье. С трудом пройдя по скользким камням ущелья, таежника оказался в уютной долине окруженной синими скалами. Над головой висело бездонное небо, окруженное горными массивами. Очаровательное высокогорное место находилось в котловине, и отличалась окружающую ее моховой с мерзлою подпочвой, болотной с железной рудой и сухой тундрой. В верхней части ущелье пологое, это тундра, поросшая багульником Саган-Дайля, с каменными россыпями и снежниками. Таежник любовался редко посещаемой бродягами людьми тундровой глушью, настоящим медвежьим углом, называемым «Урочище Ягодная Тундра». В диком уголке, не затронутом цивилизацией, жило несколько семей медведей.

      Таежник из племени Черных Гусей и умел находить общий язык с животными и растениями, хорошо ладил с диким миром. Ощущал себя членом единой таежной семьи. Со многими животными он рос рядом и воспитывался с самого детства и воспринимал их основателями родовой охотничьей традиции. Между ним и животными существовала, невидима таинственная связь, которая позволяла ему видеть мир не таким, каким его видят большинство городских людей. Род таежника имел тотемных сородичей, мифических прародителей, предков и братишек. В этом гармоничном мире, между таежником и зверями охранителями существовала настоящая крепкая дружба.

      Сегодня таежник рассмотрел тропу самого умного и сильного хищника в Центральных Саянах, чьё поведение было похожим на поведение людей, близким и понятным таежникам, жившим в дикой природе. Таежника привлекала способность медведей пережидать холод и голод сурового зимнего времени, проводя треть жизни в спячке. Таежник внимательно рассматривал места, где медведь устраивает берлоги. Он осматривал естественные каменные ниши и пещеры. Его заинтересовал вход в расщелину, у которого рос крупный стланиковый кедр, ветками прикрывающими вход. Таежник осторожно подошел ближе и заглянул внутрь расщелины. Это была уютная берлога. Лежка в расщелине имела вид крупной чаши и располагалась несколько выше входа на подстилке из веток кустарника, осыпавшейся хвои и сухой травы. Такие берлоги, для таежников рода Чогду, были чем-то вроде живой кладовой мяса и жира и использовались в зимнее время для спасения от голода и непредвиденных напастей.

      Основной корм у медведя, в Саянах, молодые побеги трав, их луковицы и корневища. Он раскапывает норы полевок и охотится в местах отела оленей. Питаясь в основном растительным кормом, тем не менее, нападает и на копытных. Мощный, неторопливый, добродушный медведь раскапывал и кладовые ореха, норы бурундука. Охотно поедал и падаль, заваливая ее ветками и камнями. В поисках корма бродяга медведь все лето широко кочует, отлеживаясь во временных убежищах, в зависимости от урожая кедрового ореха. Отдыхает в местах с хорошими укрытиями и хорошим обзором на скалах с нишами, у кедров на крутых склонах, но осенью, накопив жир, вернется в уютную и теплую берлогу. По истлевшей траве таежник понял, что берлога используется многократно и, нагуляв жир, зверь зимой вернется сюда.

      Таежник о медведях знал всё и почтительно хранил и совершенствовал медвежьи обряды добывания удачи. Добыча медведя он начинал с поиска будущих берлог родоначальника и сопровождал свои действия очищающими душу обрядами. Таежник хорошо помнил, что медведь прежде был небесным существом, наделённым высшими качествами, но позже спущен небесной птицей на землю за ослушание и попытку пугать небесных жителей, чтобы карать таежников берущих лишнее с тайги. Собака Акколл обнюхала берлогу и убежала. Собака была молодая, и таежник обучал ее охоте. Она еще позволяла себе много шуметь и играть. Заигравшись, собака Акколл отбежала от таежника и встретила одинокого медвежонка. Бродяга малыш капризничал, плохо себя вел и далеко ушел от мамы, а встретив Акколла, бал рад встрече и стал играть с ним. Акколл заигравшись, унес малыша его с собой. Таежник сидел у берлоги и увидел, как Акколл прижав уши, пулей бежит к нему. Зубами, он держал маленького медвежонка. Медвежонок, был похож на бурый шарик с блестящими черными глазами. Он детски игриво пищал. Следом, ломая сучья и ветви и разбрасывая россыпи камней, яростно рыча, бежала огромная мама медведица. Таежник на мгновение, остолбенел от неожиданности, и быстро выхватив котелок из рюкзака, стал колотить в него камнем. Акколл не отпуская медвежонка, побежал еще быстрее, по склону горы, описывая круги вокруг берлоги. Мама медведица, не отставая, следовала за ними. Таежник колотил камнем в котелок еще сильнее, а вокруг него описывали круги его охотничья собака с медвежонком в зубах и догонявшая их свирепая медведица мама. Через несколько кругов собака устала и бросила медвежонка. Мамочка медведица тоже выбилась из сил, и тяжело дыша, подошла к малышу, тщательно облизала, пожурив, чтобы не удалялся от нее далеко. Ласково обняла, терпеливо прощая все проказы. Аккуратно, она взяла зубами малыша за шкирку и хорошенько встряхнула его. Медвежонок жалобно заскулил. Медленно восстанавливая силы, косолапя понесла его, через заросли багульника Саган – Дайля, в нагромождения камней горного массива. До таежника долго доносилось ворчание медведицы, что она серьезно займется воспитанием своего непоседы. Акколл опустив голову и уши, подошел и виновато прижался к ногам таежника. Чогду спрятал котелок, сделал выговор Акколлу за несерьезную выходку. Он не стал отчитать и шлёпать, а попросил его быть серьезней, ведь он Тофаларская лайка, настоящая охотничья промысловая собака, гордый соболятник, а не цирковая собачка. У Акколла текли слезы, но внимательно слушал, преданно всматриваясь в глаза друга. Признав своё поведение отвратительным, он виновато ходил вокруг. Таежник сначала делал вид, что не замечает плачущую собаку, но вскоре сердце его оттаяло, и он нежно обнял его.

      Почтительно привязал красную ленточку на ветке кедра у входа в берлогу, выражая дань уважения к маме медведице, предку медведю и к духу местности и обращаясь к людям с просьбой и желанием, чтобы эту берлогу никто не беспокоил. Цветная ленточка говорила, что здесь берлога медведицы с медвежонком и воспринималась, как место духа предка, реальное воплощение его жизненной энергии. Зимой, увидев яркую ленточку табу-запрет у берлоги, охотники обойдут ее, не тронув малыша и не взяв с тайги лишнего. Таежник продолжал очищающие охотничьи обряды, представляя мысленно все этапы будущей зимней добычи медведя. Повторяя слова прощения при снятии медвежьей шубы с братишки, как снятие человеческой одежды. Представлял вкушение жира медведя всеми родственниками на медвежьем празднике и последующее растворение силы медведя в людях. С мыслями о зимней медвежьей охоте, таежник кочевал далее по высокогорной тундре, в поисках нового урочища с берлогой огромного медведя отца.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Дух снега

      Таежник Чогду жил в тесном общении с животными и растениями, и разбирался в их привычках и настроениях. В безветренную погоду тайга сильно шумела. Треск кедров усиливался, а воздух над лесом был в синих оттенках. Таежник вдохнул глубоко, запах воздуха оказался сладкий и свежий, значит скоро, установится теплая влажная погода. Наблюдательный таежник осмотрел кроны кедра стелющегося над землёй. Они опустили свои ветви вниз, серебристая хвоя скрутилась, а чешуйки шишек сжались, в ожидании дождя. Обитателю тундры снились снежные вихри и вьюга с ревом, предвещающие сильный снегопад. Но таежник не обратил на сон внимание. Дождь шел со снегом, но не пугал таежника. Он украсил лентой цветной материи стланик – дерево и отправился вдаль, для свидания с чудесным Снежным озером. В его водах, настоящее драгоценные сокровища слились воедино, снег, лед, луна, горы и звезды.

      Таежник кочевал по труднопроходимому каменистому ручью, огибая сплошные скальные лабиринты и высматривая для прохода звериные тропы в кедраче. В зимний мороз, по покрытой пушистым снегом реке, ходят снежные барсы. Шапка снега покрывает все верхушки кедрового стланика, пороги, каменистый берег и скалистые горы. Они засыпали, словно в одном серебристом сне. Вскрытие бессонной реки начиналось в начале мая, когда снежные барсы уходили на вершины гор, очень внимательно рассматривать звездное небо. Река мечтала о связи земли и неба, о возвращении в первозданный рай ближе к звездам. Она представляла, какие прекрасные звезды, солнце и луна, отражаясь, будут купаться в ее воде, в вечной гармонии. Искала вода свой жизненный рисунок и влекла ее любовь к вольным звездным просторам, но она стекала вниз, бешеным потоком шлифуя скалы. С ревом устремлялась сквозь каньоны и пороги. Подобно звериной тропе петляла сквозь буреломы и чащи таежных дебрей, пробиралась вдоль отрогов гольцов. Под шквальным ветром прорывалась через нагромождения камней и льда, через заломы и глубокие ущелья и теряясь в болотах и каменистых осыпях. На воду крупными хлопьями валил снег, и мир превращался в снежную пустыню, стирая границы между небом и землей. Река искала таежное счастье, тянулась ее нежная душа к свету звезд, но тучи сгущались так, что плотно закрывали солнце и соприкасались с волнами. Река разговаривала со скалами и просила горы вывести ее из снежной неволи. Слушал таежник разговор реки со скалами, и плакало его сердце.

      - А почему ты любишь свет звезд? - спросил реку любопытный таежник.

      - Да просто потому что, в лунную ночь, звезды серебрятся отсветом и мягкими бликами ложатся на воду. Я буду счастлива и красива, как звезда, - пояснила удивленная река.

      Нехоженые тропы горной тундры давно заросли льдом и засыпались снегом. Таежник шел и по снегу, и рядом со слоистыми ледяными массивами на промерзших до дна отмелях и перекатах. Скользкая наморозь реки, тянулась бесконечно. Таежник не видел гололеду конца. Наледи были огромные, и над гололедицей клубился туман. Впереди виднелись вздутые бугром вершины ледяных конусов в трещинах, с сочившейся намерзающей водой. Ощупывал ногами лед и камни. Таежник прошел и мимо подземных наледей с восходящими источниками с вздутиями покрытых камнями и снегом. Ногой, вставал на покрытую плотным покровом горную реку, раздавался звон и вздохи ломающегося тонкого льда.

      С еле уловимым гулом, вдруг мир превратился в снежную пустыню, стирал границы между небом и землей. Снегопад неожиданно обрушился сплошной стеной. Таежник не различал день и ночь. Решил, что стихия сводит с ними счеты. В этом снежном храме с дымкой холодов, на границе леса и тундры у кучи дорожных камней, таежник положил палочку с лентой из красной материи. Он просил вывести реку из снежного рабства.

      - Я не хочу расставаться с вами снежные горы, но я прошу вывести реку из снежного рабства, - просил таежник.

      В критической ситуации он прижал к груди амулет Дух Снега. Вдруг снег мгновенно перестал падать, метель успокоилась, и лед реки заблестел в свете показавшейся из-за туч Луны. Заметил таежник, что от ночного небесного светила потянулся тонкий лучик света, который постепенно превратился в лунную дорожку, проложенную прямо на берег, где находился снежный барс. Услышали снежные горы мольбы реки и таежника, и послали снежного барса, избавить их от власти снега, а рисунок жизни направить навстречу к озеру, где видны отраженные звезды.

      К своему частью в снежном царстве, заметил снежного барса, белого, как пушистый свежий снег. Он указывал тропу в белесой тьме ледяного плена, от которого болели глаза. Снежный барс то шел, то стоял, следя за передвижением таежника и реки. Они следовали за этим удивительным существом в течение нескольких дней и ночей, однако снежному барсу удавалось скрыться в снежных горах. Река решила следовать за снежным барсом через заснеженные чудовищные скалы. Обессиленному таежнику колючий и блестящий снег обжигал глаза, но он с трудом шел за животным. Снег валил под шум метели, закрывая реку пеленой. Снег летел с вьюгами и морозами, совсем не таял, заметал следы. С каждой снежинкою преображался, белыми вихрями вращался и падал плавно. Околдовывал мягкой снежной ласкою нескончаемым хороводом. Забирал нещадно силы непролазный снег, сырой и рыхлый. Проваливал в скрипучие сугробы. Кружил подгулявшей метелицей. Упрямый снег валил клочьями и хлопьями из темноты небес. Снежинками нежно порхал, позёмкою злился и морозною свежестью ледостава играл. Под шагами хрустел и стонал в замёрзшем русле реки. Серебром блестел звездочками в буране и льдинками. В ледяном плену таежник от снега поседел, а вода в реке стала синей.

      Снегопад неожиданно прекратился. И перед таежником и рекой, будто бы в небе над повисшими облаками, раскрылось окно в прекрасный мир. Снежный барс вывел их на берег чудесно мерцающего Снежного озера, о существовании которого они даже не подозревали, ибо считали эти пороги непроходимыми. Необычное озеро с ледяными высокими краями берегов находилось между льдов и вечных снегов. Оно было наполнено чистыми слезами снежного барса.

      Река холодная как лед впадала руслом снежным в золотистое царство снега, загадочно освещённого самим воздухом. Вокруг простирались изумрудные кедровые стланики. Вода свободная ото льда и снега, дышала, светилась в окружении вертикальных белоснежных вершин гор, играющих бликами лучей солнца, окрашенных в серебристые тона на фоне ультрамарина неба. Отражая главную пирамиду, уходящий в небо острый, Священный пик снега. В бесконечной вечности вод промелькнул весь рисунок сердца и таежник осознал что, духи гор, рек и диких животных равны с духами кочевников. Он спасся потому, что почитал реку и своего небесного животного снежного барса, дух которого охранял и берег от опасностей, ошибок и промахов. С особым почтением и уважением относился к снегу, у которого был в плену.

      В бесконечной вечности перед ним промелькнул весь рисунок его сердца, и добрый дух послал полярную звезду, сияющую над горой. С замиранием в сердце реки рождалось волнующее счастье. Играя алмазными брызгами, вода стала чистой. Небо посветлело, и впереди виднелась невероятной красоты гладь озера, наполняя миром и покоем реку. Прозрачное озеро отражало в зеркале вод свет полной луны, ясные краски звезд, ночь и в глубине бездонной пучины завораживающий Дух Снега.

     

      Русин Сергей

      Моя Тофалария