В начальное время появления оленьего мира, предшествующего обычному реальному времени звёзды стоящие в центре небосвода светили гораздо ярче среди тьмы. Первопричина добра затаённая в бездонной точке света, блуждала по тропинкам всемогущего Неба-матери. Живое существо, светясь серебром, двигалось от горизонта времени к солнечным планетам и мечтало оберегать, помогать, учить, а то и принимать на себя невзгоды. За пролетающим у земли добром гналась летучая молния, желая его сбросить, словно выжженный камень с души. В опалённом расплаве космической молнии находились ряды пустых силуэтов озлобления и ожесточения - проглоченные огнём. Одинокое пятнышко света ускользало от хищных когтей обжигающей молнии, а маленькой частичкой бесконечности сорвалась с неба и всё, что она созидала, было добро. После падения добра на планету вздрогнули холодные горы белой стеной лавин, а мир стал видимым - отражением света. Началось творение сторон света, развитие жизни и вечное обновление, день возрождался после ночи, лето после зимы.
Обгоревший от удара молнии и падения метеоритов сияющий светом камень духов предстал в посеребренной седине, словно вставшая на дыбы огромная косолапая луна, окутанная снежной дымкой. Светлые и тёмные вкрапления чудесного камня со всех сторон теснили ледяные вершины. Пики скрылись в подвижной мгле, а склоны покрывались густой тайгой и каменистыми осыпями. Гора Чело-Монго в полноте жизненных сил окруженная пеленой тумана, качнулась лениво и проснулась ото сна. Бродячий туман одолела скука, а он вяло скользил вверх горного массива, обращаясь с добром как с живым существом. Охотник на пушного зверя научился разводить огонь костра раньше, чем говорить и искал тепло добра в высоких горах, в бурных реках, за пределами горизонта, повсюду, кроме как в себе самом. Северные олени, стадами заселяющие вершины очень нравились человеку. Из года в год на путях кочёвок по перевалу и берегу бурлящей реки, перед порогами и у отмелей, ожидал этих досягаемых дикарей. Он полюбил кладовую без бедности - оленей, мечтая приручить их для охоты на зверей. Сытая гора обеспечила богатую добычей жизнь, а к стаду оленей прикрепился человек, кочевал, следил и оберегал от хищников. Олени жили на воле с вожаком и важенками с оленятами, но раз в год соединялись в одно стадо у ниспосланного с неба камня, общаться с духами-помощниками неба, гор и стихий.
Нить за нитью, проникали в сумеречную тайгу слабые и отражённые от снега розовые солнечные лучи. Звёздочками сверкала жемчугом лунная изморозь в сонном тумане уходящей ночи. У контура гор перевала Мус-Даг-Дабан чудеса случались чаще, чем моросил со снегом косой дождь, а человек прислушался к внутренним ощущениям. Подошёл ближе к камню, на котором зимой не было снега, а вытекал не замерзающий ручей. Открыть послание небес хотел, а заметил торчащую в шуге голову оленёнка с большими карими глазами. Нашёл маленького небесного детёныша, который провалился в скрытую под слоем мокрого снега яму и не смог выбраться. От оленёнка исходило немного света, словно от искры пролетевшей кометы над земной колыбелью. В непроглядной мгле волчья стая забирала живые души, а освободить малютку сына была в силах даже Небо-мать и на оленёнка глядела невыплаканной болью. Сердито выла злая буря, но человек не ущемлял оленей, не бросал в беде на поругание свирепым хищникам. Раскопал снежную гибель вокруг застрявшего животного, затем взял ослабшего малыша за холку и вытянул из жестокой ловушки. Спас белого как снег оленёнка из снежного плена. Окоченевший оленёнок не стал убегать, а еле шевелил пушистыми ушами и нетерпеливо подрагивал хвостиком. Глаза его светились, как солнечные камни, но ему было сложно передвигаться, а таёжник согрел и бережно отнёс оленёнка на камень целитель. Не разжимая зубов, волки чуть отступили во мглу. Притаилась росомаха. Чёрный камень с белой кварцевой прожилкой застывшего удара молнии нашёл человека, который подходил оленёнку для спасения. Таёжник очистил края камня чистым снегом и слезами. Камень посветлел мечтами и передал человеку силы и заботу лечить раны и ушибы оленёнка, отводить порчу дымом шалфея, а в травяные отвары добавлять сладость соли. Исцелял оленёнка способами - отражёнными в единении с природой. Во всём, что его окружало, человек увидел жизнь. Слушал Небо-мать и лунного медведя, гору и реку, гром и снег, тайгу и камень имеющий волю и сознание, подобное человеку. К ним обратился с просьбами, их одаривал после излечения, удачной охоты и относился с уважением. Дух-хозяин был у горы, огня, ветра, земли и воды. Небо-мать и оленёнок имели душу. От духов человек зависел и пытался договориться с ними об удачном лечении. Чудесной силой обладал изогнутый коготь лапы лунного медведя. Её небо ночью вешало над чумом на стойбище, а она стирала лунные тени с оленьего стада. Медвежьей лапой, нагретой от искр костра, гладил спину оленёнка. Знахарил хвостом пушного зверя, заставляя лютый дух выйти из изнурённого тела. Старался и достиг исцеления. Сохранил здоровье, уберёг от порчи, укрепил душевное спокойствие малышу. Дух добра помог человеку бережно отнестись к животному, изменяя собственную жизнь к лучшему. Настраиваясь на получение мыслей, способных помочь малютке, решил ослабленного оленёнка забрать из дикого стада на приручение и сохранить его звериные свойства. Не удерживаясь от восторга, бережно носил не окрепшее дитя на руках, вокруг камня и рассказывал сказки о будущих странствиях. Ползучий камень вздыхал о прогулках, не изменяя положения, а у оленёнка появился аппетит. Малыш толкал таёжника рожками в бок. Сердился таёжник, фыркал, но понимал, что малышу надо расти, крепнуть, и учил пить молоко из каменной чаши.
Оленёнок сживался с человеком, кочующим по угрюмым Саянским горам. На проталинах искал, где трава сочней, а в стужу, где снега меньше и легче добраться до скрытого под ним ягеля. Мордочка оленёнка покрылась шерстью, а он с куропатками добывал корм в мороз. Рыл рытвины, раскидывал снег, иногда поранившись о края твердого наста. Насытившись мхом, оленёнок ложился в разрытые углубления отдохнуть рядом с куропатками. В снежной борозде пурга не мешала, а лютый филин не замечал. От хромого медведя по рыхлому снегу оленёнок бегал легко и быстро. Ноги ставил по-особому, раздвигая копыта. Между копытами и широко расставленными дополнительными копытцами выросли жесткие волосы - щётки, а малыш не проваливался в коварные снежные пустоты.
Оленёнок бродил по таёжным угодьям, а на его шерсти таёжник выстриг примечательный орнамент - в рассветных лучах знак солнечного света, излучение которого поддерживало жизнь. Украсил восходящим блеском животное для того, чтобы отличать прирученного оленёнка и диких оленят, поскольку малыши были похожи друг на друга и при встрече сплетались в один узор стада. На ночь отпускал малыша на вольный выпас или бодаться к братьям и сёстрам. Если мела пурга оленёнок возвращался, хорошо опознал местность, понимал повадки животных, ловил малейшее изменение погоды. Очень быстро в горах вьюга и пурга, буран и метель чередовались друг с другом, а через мгновение мог подняться ураган. В лихорадке непогоды седые ночи менялись серыми днями, а оленёнок исчезал всё чаще. Не выдерживал таёжник ожиданий на стойбище и отправился следом за малышом. Обегал все стада, плутая в снежной пелене, искал следы, но вскоре покружив во мгле, у блуждающего камня встретился с оленёнком. Оленёнка не задрала волчья стая, не задавила росомаха, он не ушёл с диким стадом, а упрямо бродил одинокой точкой света на вершине горы. Камень не катился, а тянул оленёнка за собой в беспросветный мрак высокого Неба, словно хотел вернуться в родную звёздную семью. Милостивое Небо-мать управляла всем, от чего зависел оленёнок и человек: дождями и засухами, жарой и морозами, добыванием охотничьей удачи, собирательством и оленеводством. Небо вставало и останавливалось всё, никакая сила не могла заставить оленёнка кочевать дальше. Если ему не понравилось новое место, он с отличной памятью мог найти обратную дорогу. Расстояние и ненастье не имели значения, но мрачное, без звезд небо, молвило о наступающем времени испытаний. С тусклого неба сыпался снег - временный крах всех надежд, а камень заметил слезу в тёмно лиловых глазах оленёнка. Камень понимал, что нельзя бесцветному туману разлучать Небо-мать с маленьким сыном. Абсолютно чёрное Небо сияло во всем великолепии и волновало. Тёмная, беспросветная бездна ночного неба открывала звёздные виды на будущее. Мрачное и облачное небо вызывало мятеж переживаний. Огненные сполохи в небе со всполохами падающих звёздных россыпей предвещали радости. Затуманенное, подернутое легкой дымкой небо печалило. Грозовое небо со вспышками молний в черных тучах пугало. Оленёнок мечтал летать во сне и видеть вокруг себя мир, полный чудес и света сияющих звёзд. Преодолевая трудности, возвращался, подождав, пока туман открывал небо, а в просвете зарницы на краю обрыва бездонной пропасти болела душа. Ясное, чистое Небо-мать долгим взглядом меря, светилось лазурным цветом вокруг оленёнка, обнимая сыночка. Розовое небо с ярко горящими звездами и лунным отсветом исполняло заветные желания, вела по сокровенным тропам. Олененок следил за вздохами неба, подпрыгивая на стройных ножках, а слушал удары каменного сердца.
Оленёнок неустанно умолял камень не покидать их, а человек признал свою ничтожность перед отражением пульса мироздания. В слезах и муках они ощущали радости и тревоги, спасали друг другу жизнь и взамен ничего не просили. Лютая пурга заставала человека вдали от стойбища, а оленёнок прижимался к нему тёплым бокам и мог, не замерзая, пережидать непогоду несколько дней. Тёплая шкура оленёнка с волосками пустыми внутри сохраняла нагретый телом воздух под снежным покрывалом застигнутых непогодой кочевников. Пурга стихала, оленёнок и человек откапывались, а увидев камень, продолжали путь. Прирученный оленёнок прекрасно чувствовал себя в диких условиях, несмотря на суровый климат гор и ходил по вековым оленьим тропам. Летом свежий ветер с вершин сдувал мошку и оводов, досаждающих бедным животным. Зимой дул ледяной ветер со снежных пиков. Рос малыш закалённым оленем и почти никогда не болел. Он легко участвовал с таёжником в охоте, терпеливо перетаскивал на спине поклажу по тропам. Олененок на тонких ножках семенил за таёжником по изгибам тропинок, в кротком молчании, путешествуя между мирами.
Днём оленёнок ходил за таёжником следом, как собачонка, а ночью ложился у входа в жилище - чум. Для таёжника, кочующего поперек хребтов огромных пространств сибирской тайги и горной тундры, оленёнок был не просто прирученное животное. Одна душа была у таёжника и у оленёнка, одна кочевая жизнь и важная часть обычая. Не спало в покое таёжное сердце и давало оленёнку новые имена. Рождённый - Отблеск, полугодовалый - Лучик, годовалый - Молния и далее - Свет. Таёжник упоминал тайные имена оленёнка переносящего трудные странствия в лютую стужу и жару в своей душе. Счастливые тропинки записывал на оберегающем камне завитками звёзд и солнечными спиралями. Небо-мать на камне была картиной жизни. Солнечный олень в небе - вспышка света и разумный центр духа в сердце пробуждал мечту о возвращении к истинности. Лунные обновления, видимые в отраженном солнечном свете, заставляли думать о судьбе. Первопричина добра сполохом блуждающая по солнечным и лунным тропинкам оживала в заветных мечтах, дарила смысл и принималась за нерушимую суть. Мысли о добре, сотворённые на узких тропинках и широких путях улетающего и возвращающегося Солнца несли размышления о борьбе света и тьмы. О вечной небесной погоне точками света на камне появились, Солнце, Луна, олени, горы и человек.
Оленевод по крови, не унывая довольствовался малым, во мгле будней тяжёлого труда спотыкался, на мгновения путаясь в шагах, терял из виду разметки и направления. Доброе чудо озаряло непонятные тропинки судьбы, запутанные в сложных случаях. От суеты сохранял оленей, осваивающих жизненные пространства тайги. Олень душой грел камень, где нет тепла, сохраняя уют и счастье в суровых горах. Всей душой зажигал точку света в сердце человека. Открывая неведомые дали, камни душу ему заменяли. Иногда о скалы душу ранил, но всегда возвращался к не остывшим душам родных камней. Влюблённый в тайгу постигал радость дальних странствий, доверил свою жизнь природе и из пешего странника стал оленным охотником. Честный, открытый он сбросил с души окаменелые чувства, боль, разбитые надежды, бессонные ночи. Доброжелательно жизнь проводил, кочуя с места на место с оленьим стадом, перевозившим за собой весь его не хитрый скарб. Шагал тропами долгих странствий длиною в жизнь по бездорожью, а камни чувствовал своей кожей. Впереди него по кругу жизни шёл рослый белоснежный олень с огромными ветвистыми рогами. В перемычке мгновений молодой олень точкой света спокойно лежал на снежной вершине, пережидая ночь и непогоду. Преобразившись растущим заревом счастливой самоотдачи, творец судьбы бежал по расцветающему Небу, сильными рогами в клочья, разрывая тёмные мысли и чувства туманов. Небо над ним в розовых лучах солнечного света окрашивалось радостью несбыточного цвета лазури и бирюзы, вплетаясь дрожащей крапинкой в ожившие души оленьего мира, меняя стужу ночи на огонь жизни дня.
Комментариев нет:
Отправить комментарий