Дух неба

      Таежник двигался вверх вдоль берега ручья, к левому краю языка ледника, где рядом с небольшим озером была ровная щебневая площадка. Он спешил коротким путем добраться из долины реки в северную часть хребта, к вершине Величественной горы у «Жилища духа», где на каменные плиты снисходит с неба владыка духов. Со стороны озера со скалой на берегу, виднелась широкая седловина перевала, весь цирк ледника, ущелье и с лавинными выносами стена пика вершины. Перевальный крутой взлет таежник прошел правее седловины по петляющей тропе, обходящей скальные выступы. Поднялся по каменной осыпи на седловину, пройдя по гребню, достиг вершины и осмотрелся. Каменные плиты спали, в небо, воткнув верхушку. Как привидение были камни окутаны целующим туманом, при порывах ветра, обнажая грани. В чудесный момент с «Жилища духа», спадал туман, и они открылись во всей своей красоте и величии.

      - В знамениях неба силу почитаю, - спросил таежник. – Истину, скажи, чтоб с радостью кочевать я мог?

      - В своем сердце дай жилище духу, - изрек Дух неба. - Вглядываясь в мир своего сердца, твори.

      Вдыхая мощь небес и гор, таежник понял, что скоро что-то начнется. Смотрел в горизонт между мирами горной и небесной тундры. Тучи перемешивались с залитыми солнцем просветами. В этих просветах орлица учила летать молодого птенца. Обнимала и поддерживала, расправляла крылья к свежему ветру. Исправляла ошибки, внушала премудрости и как в первом полёте опираться на воздушные потоки. Пела о счастье. Таежника восхитили эти создания, никогда они не давали подойти к себе так близко. Казалось бы, совсем не замечая человека, птицы кружили низко, оглашая воздух пронзительными криками. Полет филина за орлами заставил таежника удивиться. Не слышно, полутораметровые крылья огромного филина разрезали воздух. Филин летел плавно, внимательно вглядывался в добычу, делал несколько взмахов крыльями, а затем парил по ветру, как бы отдыхая. Филин охотился на орлов в полете. Быстро догнал молодого орла и ударил. Птенец потерял плавность полета и начал падать. Орлица подхватила когтями сорвавшегося птенца и отважно его защищала, но филин был силен и напорист. Орлице пришлось пойти на отчаянный шаг, отпустить орленка и вцепится клювом и когтями в не прошеного гостя. Обнявшись, ни полетели в низ. Орленок потерял их из виду, снижался и упал на огромное гнездо «Жилища духа». Он поднялся, валился, пытался разбежаться и взлететь, но горной тундре не было, ни конца, ни края. Он очень надеялся, что мама победила. Напрасно звал орлицу. Криков орлиных слышно не было. Очень сильно болело крыло. Духу неба стало холодно в вышине. Туман усилился, видимость упала. Внезапно налетел сильный порыв ветра. Дух неба заплакал дождем. Слезинки замерзали и кружили снежной метелью. Горную тундру засыпало пеленой снежных хлопьев. На камнях, таежник увидел орленка при падении повредившего крыло. Орленок, терпя боль, попытался взлететь, но лежал на каменных плитах, сжав до судороги клюв.

      - Птенчик орла замерзнет, – подумал таежник. - Может поскорее уйти или подлечить и отправить летать обратно в небо?

      Орленок, распластав свои крылья, страдал, от боли и переохлаждения. Он трепетал и пронзительно кричал, подзывая мать. Взрослые птицы в снегопаде не кружили вокруг и не кричали. Взял орленка на руки, осмотрел. В руках был птенец-слеток. Орленок почти полностью оперился, но летал пока еще плохо. Виднелись открытые повреждения. Таежник чувствовал, что суровый филин не прекратил охоту и нагонял страх. Его очень трудно было заметить в опускающихся сумерках, и он подлетел бесшумно и неожиданно с неба. Таежник от филина собой прикрывал орленка. Очень большая птица с большим размахом крыльев, изогнутыми и острыми, как ножи когтями глубоко впилась в руку таежника. Таежник не потерял способность к сопротивлению и камнем сбросил с себя хищного зверя. Прижав орленка к груди руками, грел теплом собственного тела, и кормил его мелкими кусочками мяса. Таежник взялся за то, о чем не имел ни малейшего представления. Лечить гордую птицу не просто, но не простил бы себе, если оставил ее замерзать одну. Старался идти очень осторожно. Молча сделав крюк по скользким камням, спустился к краю скалы. У кедра с ветками и сучьями способными гореть, под навесом скалы нашел сухой участок для разведения костра. Решил остаться здесь на ночевку. Шансы на выживание орленка в руках таежника увеличились. Орленок попытался встать на ноги, но сваливался. Таежник соорудил ему теплое гнездо. Вправил крыло и ногу орленку, помазал кедровой смолой, напоил отваром трав. Перевязал и свои раны. Чувство времени начало теряться. Таежник и орленок погрузились в сон.

      - По таежным преданиям, встреча с филином наяву не принесла ничего благоприятного, но что означало его появление во сне? – думал с содроганием таежник. - К чему снился крылатый зверь белого цвета?

      В плену нахлынувшего сна, скупой на слова филин издавал внезапные глухие звуки, пугающе резко и громко ухал. Его глаза ужасно горели на фоне черного неба. Он страшил и преследовал вздрагивающего хозяина сна. Наяву проявил бы таежник мудрость и проницательность в сложной ситуации. Устраняя ее, тщательно обдумал свои действия и старался увидеть то, что не могут заметить другие. Осторожный сновидец убегал от филина и чувствовал страх нападения на орленка.

      - Что если не удастся вылечить орленка, и вернуть ее в природу, – беспокоили таежника разъедающие изнутри мысли. - Сможет он летать, либо нет?

      Необходимо, вернуть птенца орлице, что бы он знал все, что нужно для жизни в горах. Долго пожив с человеком не сумеет добывать себе корм и опасаться врагов. Хозяин сна решил не приручать орленка, не кормить с рук. Орленок во сне, вел себя, как человек, разговаривал, предупреждал о том, что сновидец наяву получит. Что спящий таежник узнает какую-то тайну, которая его удивит.

      Проснувшись утром, таежник заметил, что под навесом скалы достаточно темно, вход присыпало снегом. Не отчаиваясь и поддаваясь панике, он вылез из убежища и убедился, что снегопад немного поутих. Кричали птицы – орлы, кружили над скалой, принесли зайца орленку кушать и скрылись. Таежник вернулся обратно. День прошел. А ночью появились такие звезды, каких таежник ни разу в жизни не видывал. От полноты чувств забилось сердце и зажигалось огнём и таяло в счастливом мираже. Выздоравливал орленок, ел то, что старшие приносили, летать таежник его потихоньку учил, и крыло заживало. Дрожа, сгорая, просто веря и подымаясь вздохом в небо, тонул в ветре. Сердце билось всё сильней, познав пленительный восторг, бушующих страстей, похожие на сказки. Духи чувствами играли. На волю птенца тянуло. Таежник ощутил родство душ, они были, как половинки одного целого. Ближе не было под небесной и горной тундрой никого. Таежник, лишь дополнял поток общих желаний. Он мог ошибиться, но сердце не ошибалось никогда. Тепло чувств не покидало сердце. Дух жил в сердце и давал силы думать хорошее, ведь мысли в горной тундре материальны.

      - Мы дети гор и неба? - вопросил таежник. - Мы неразрывно спаяны с тобой?

      - Это наш родимый дом от края и до края, - ответил Дух неба. - Чувствуем себя мы слитыми в одном.

      Утром сквозь тучи прорвался луч восходившего солнца, золотым светом освещая небеса и давая начало новому дню. В небе птицы метались и шумели. Смелый таежник, нес птенца, подымаясь практически прямо на гору, сначала по голому льду, а затем по снегу лавиноопасного склона перевала. У «Жилища духа», где нашел молодую птицу и посадил ее на каменные плиты. Орленок не взлетал в ожидании ветра. Сидел, вертел головой, осматривался. Орлы в воздухе зависли. На мгновение тихо стало. Орлы снова закружили вокруг. Растерявшийся, таежник стоял посреди горной тундры, а над ним, низко-низко пролетали орлы.

      - Дух неба - источник силы, прими любовь наших сердец, - произнес таежник. - Пусть взлетит на крыльях в небо, эта юная благородная птица.

      Орлица храбро выставила клюв и когти, пролетела над головой таежника. Он быстро удалялся от этого места. Орлы кружили все ниже-ниже. Вдруг орлица запела песню-крик. Встрепенулся возмужавший орленок, смахнув с перьев льдинки. Крылья расправил, сделал шаг и взлетел, устремляясь неудержимо в небеса над глубоким ущельем к солнцу. Небесные птицы без страха и боязни зажили своей собственной счастливой вольной жизнью.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Ловцы счастья

      Высоко в небе подчиняя стихию воздуха, диковинной красоты перелетные птицы свободно распахнув крылья, летели стройным клином над холодными скалами гор. От птичьего крика горы в выцветшую твердь поднимали глаза, и восхищенно рассматривали пролетающих птиц. Весной похожей на осень, мокрый снег и дождь, брызгами ветра прикасались, к снежным горам.

      - Унесите нас птицы, - просили горы. – Туда, где всходит яркое, круглое и жаркое Солнце, и звёзды светят ярче, чем Луна.

      Рассекая воздух, мимо гор равнодушно пролетели гордые птицы. Обгоняя друг друга, спешили к заманчивым тайнам светлых миров. Среди них была совсем малютка, не очень красивая, немного наивная птичка, но в окружении перьев лучиков, чуть-чуть похожая на солнышко. Горела любовью, немного не обычная, ни разу не пойманная, беззаботная птица. Сердце птицы трепетно билось в груди, как осколок неба излучало удачу и счастье притягивало. Горы, восхищенные странною птицей, звали малютку, отстающую от стаи, просили не потеряться в пути, а приземлится.

      - Птица висит и кружится средь небес, - всхлипнуло эмоционально вершина Желания. - Рвется в сердце тепло и радость.

      В пути встречала залетная птица много высоких вершин, ни одна гора не интересовалась ей. У птицы весь мир и голова закружились. Соблазненное нереальной красотой, несмышленое чудо, сделав круг, опустилось на одинокую вершину Желания. Гора вдруг ощутила её прикосновение и тепло живого сердца. С неба ничего подобного не прилетало, и вершина изумилась. По крутым склонам горы захлебываясь текли ручьями тусклые и горькие слёзы страданий.

      - Доброе утро. Кто ты? И как тебя зовут? - спросило Желание. - Нахожусь в плену ни с чем несравнимых чувств?

      - Я весенняя птица счастья. Буду рядом с тобой каждый миг, - сказала лучезарная птица. – Осветить я сумею кочевые тропинки.

      - Оглянись. Стань земной. Горный мир серых теней немного иной, - щемящею болью, сказало Желание. - В чародейство не поверят от слез намокшие крылья.

      - Избежать ошибок нельзя, - сказала лучезарная птица. – Опыт даст отличный ответ.

      - Может в болото уводит тропа, - сказало Желание. - Суть понять невозможно.

      - Посмотри реальность обратную, - сказала лучезарная птица. – Лучше судьбе уделять внимание.

      - Грустно без успеха, - сказало Желание. - Хотелось небес высоты.

      - Стремись к лучшему в заботах, - сказала лучезарная птица. – Забудь излишнее стремление.

      - Отвернулась удача, провожая земное время, - сказало Желание. - Улыбки и смех звучат далёким эхом. Пропаду среди пропащих?

      - Не грусти, - сказала блестящая птица. – Сияние радостных глаз угрюмые мысли отводит. Не обманывая совесть, сердцем лети за мной в заоблачные дали.

      - Незримым крылом ты коснулась страданий, - спросило Желание. - Разбудила запрятанные воспоминания. Могла бы ты остаться здесь?

      - Нет. Получишь чудеса здесь и сейчас наяву, - ответила блестящая птица. – Твори добро, и шикарные сбудутся сказки. Мне совсем в другую сторону.

      - Не забывай, - едва дыша, спросило Желание. - Под крыльями твоими хорошо и тепло. Ты прилетишь ко мне?

      - Возможно, – ответила птица. - Даю тебе обещание. Сердцем жди.

      - Это печально! – сказало Желание. – Но ещё печальнее будет, если я вообще больше не увижу тебя.

      Вершина Желания была счастлива, услышав всё это, вместе стремились сердцами они на свободу, и плакали от печали. Желание образумилась, набралась разума, ее сновидения реальны, на глазах появились блестящие слёзы радости. Птица вспорхнула и в прекрасном состоянии полёта, в высоте шире обозревала горы. Этот мир птице нравился, встречала в одно мгновенье чудные грёзы и существующие реальности.

      Появления птицы, с нетерпением ждала вторая устремленная вершина сокровенная Мечта. Манила она птицу и звала. Мечтала вершина Мечты без злобы и без зависти любить весь мир, сотканный из любви, быть любимой и восхищаться. Сердце вершины Мечты было разбито в ожидании счастья. С горы искрился и стекал, как слеза, чистый ручей.

      - Легкие крылья и счастливая улыбка отражаться в моем взгляде, - вздохнуло мыслью Мечта. - Принесла нам добро и покой.

      - Ты чудесно мала и почти не различима, - сказала светозарная птица. – Потрясаешь роскошными крыльями.

      - Я слаба в ожидании чуда, - сказала Мечта. - Ты меня воплотить сумеешь? Не оставишь меня? Помечтаем вдвоем о хорошем.

      - Золотыми словами обманешь? - сказала светозарная птица. - Мечта ты станешь явью?

      - Дорог дивный мир без страданий, обид и боли, - не волнуясь, сказала вожделенная Мечта. - Не хочу иной судьбы.

      - Сердце свое отвори, - сказала светоносная птица. - Много радости сделать мы сможем.

      - В мыслях чародейственная красота, - манила Мечта. - Охватим вдвоем необъятное.

      - Чарующие жить мешает суета, - сказала светоносная птица. - Ощутить полёт интересно.

      - В утешении моя суть, - сказала Мечта. – В сердце не иметь печали.

      - Не скрывая нежности и ласки, уводишь в дальний путь, - сказала милая птица. – Силой жизни улучшаешь настроение.

      - Есть мечтать о чём, - улыбнулась во тьме Мечта. - Мгновенье призрак счастья длится. Как хорошо нам вместе!

      - Ты всегда находить свой путь, - сказала светоносная птица. - Судьба пойдёт своей тропой.

      - Во сне и дреме надеждою греешь сердце, - произнесла Мечта. – Верю счастье можно ощущать.

      - Приятно полетать и во сне и наяву, если есть о чем мечтать, - сказала светоносная птица. - Парить без границ и без преград осуществляя страстные стремления.

      - Спокойной ночи, - произнесла Мечта. - Испытали блаженно в осознании побуждения.

      - Привыкай счастливой быть! - сказала светоносная птица. – Сердцем научись расцветать и искренне удивляться. Любить в ожидании нового дня.

      Бесконечно суровую реальность высоких и низких вершин, мгновенно сладким призраком счастья вернулась весеннее чудо из чудес. Махнула крылом малюсенькая птица, от прежних отуманенных неба и гор оттолкнулась и расколотой молнией полетела к озаренной новой жизни. В блеске безумства звёзд, и солнечного света, распахнув сердце настежь, быстрым временем мчалась птица, добротою наполняя сердца вершин. Пролетев через дальние дали, выдыхала радость, озаряя лучистым светом, исцеляло, спасало, грело, проносилась немножечко мимо незапертого бездонного мира.

      В отсветах дней и ночей глотая радость, вершины Желания и Мечта наяву и во сне наблюдали за летающей заветной птицей, друг друга ни на миг не покидая. Незримо ощущая, что их больше, чем вдвое, принимая жизнь целиком, по-иному. У вершин снова появилась надежда, перелетая птица счастья, однажды вернётся и может остаться навсегда. Светоносная птица, расправив нежные крылья, счастьем обернётся. Вершины, вытирая слёзы радости, вдруг прозрели, счастье ловить не надо, его тонкое очарование чувствовали внутри.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Ласковая Ласка

      Без таежницы тайга, тундра и стойбище стали серыми и скучными, их наполняла пустота. Не радовали закаты и рассветы. Под звездами у костра одному таежнику невозможно было согреться. От усталости веки смыкая ночью, таежник грезил вновь и вновь ласковых признаний. Сердце, играло воспоминаниями, томилось и говорило, что оно скучает и не вынесет муки. Сердца стон никак не мог уняться.

      - По тебе скучают, - звал Суглан. - Шлют тебе привет!

      Суглан, был хороший повод собраться вместе с друзьями, похвастаться добычей и таежными историями. Обрадовалась таежник. Забилось сильно-сильно у него сердце - пыталось вылететь. В груди колотилось, как окрылённая птица. Он почувствовал себя диким зверем в неволе и ждал от этой встречи только чуда.

      - Я хочу быть рядом, - шептал таежник. - Хочу к сердцу прижать!

      Собрался кочевать на Суглан, а затем с места на место на новые места, через бурные реки и крутые горные перевалы. Стоял на раздвоении тропы, считая перевалы, часы, камешки и хрусталики льда. На перепутье вел себя неспешно, плёлся по тропинке, выбирая путь к себе и от себя.

      Мечтал Таежник, явится на сакральный праздник похожий на солнечную сказку, в которой надежды воплощаются в реальность, где много подарков и внимания. Надел амулет, бережно охраняющий его богатую фантазию. Медленно покинул стойбище оленей пасущихся на краю тундры, возле самого неба и кочевал налегке. Он хорошо ориентировался на местности и умел выбирать такие места, по которым не могли ходить другие. Одинокие горы укрывались дождливой печалью и ранними сумерками.

      Таежник не остановился, он бросил вызов горам. Решил, что обратного пути нет. Либо победит, либо горная тундра сделает так, что никто не узнает, что снилось таежнику. Тундра снова обманула его и завела очередное болото. Кружили и кусали комары и оводы. Снова и снова он шел через болото, перевал, тайгу, болото, перевал и болото. Кочевал таежник по тропинке на самый крутой перевал и Луна ему путь освещала. Совсем темно стало, но он не остановился. Для таежника нет ничего печальнее, оказаться на перевале в темную ночь, посреди моховых болот. Ища следы, он бродил по кругу и возвращался на свои следы. Устало передвигая промокшие ноги, поднялся на горный хребет и подошел к озеру, из которого текли родники. Остановился немного передохнуть.

      - Неужели я прошел так мало? – думал таежник. – Моя жизнь видна, как на ладони. Принеси удачу.

      Загадав желание, завязал нарядную ленточку к священному дереву и увидел Ласку, сжавшуюся в теплый пушистый комок. Таежник смотрел на зверька, как завороженный. Испугавшись, Ласка легла и скребла задними лапами снег, изгибаясь, продолжала неравную борьбу страшными челюстями уловистой петли. Ласка не хитрила и не притворялась. Ужасно любопытной, ей все надо было понюхать и потрогать. Бегая и прыгая по горной тундре, заглядывая под каждый кустик да в каждую норку, шалунья Ласка угодила в западню браконьера засыпанную снегом. Таежник слышал тихое рычание Ласки, превращающееся в болезненный хрип. Не сломлен был хищника дух.

      - Здравствуй, миленькая Ласка, - сказал таежник, - Тебе нужна помощь?

      - Помоги мне! Нет другой надежды, - вздохнула Ласка. - Молнией жжет холодная сталь капкана.

      В небе ночном бледно светила Луна, освещая высокие горы. Ласка сжала острые как лезвия зубы сильнее и сидела неподвижно, как каменная не моргая, захватившая лапку за пальцы давила ловушка. Косточки хрустели, и боль пронзала гибкое тело от ушей и до кончика хвоста. Таежник, называя ласковыми словами Ласку, распахнул тени гибельного самолова и со стоном вырвался зверек на волю. В сладкий момент Ласка, мотая головой, сумела стремительно встать против него на задние лапки, поджав пораненную лапу, как перед боем и смотрела на него взглядом, светящимся таежной мудростью. Встретились взгляды, в них вспыхнули вмиг миллионы огней. Глаза таежника молча, глядели слезами разлуки. Таежник стал с Лаской разговаривать.

      - Иди, - сказал Таежник. - Ты можешь.

      Ласка слушала слова своего избавителя, блестела бусинками глазами, в которых сверкнула слеза. Благодарная Ласка щекой к руке таежника прижалась и осталась с ним. Она стала самым лучшим и преданным другом.

      - Если можешь, оставайся, - сказал таежник. - Не будет теперь одиночества рядом.

      С преданной страстью взглянул на него смелый и вольный зверь из дикой природы. В искренность, веря, окружила своей лаской и заботой, и считала таежника своим братом. Мысли их были близки. Понимала все с намека. Спала вместе со своим спасителем и не на миг не расставалась с ним, кочевала и ходила на охоту. Не касалась рука, а хотелось погладить зверушку. В Ласке увидел таежник, брошенный вызов судьбе. Отдергивая руку, замечал счастье любви. Молчал стихами.

      - Сбежит вдруг по мордочке слезка, - думал таежник. - Ощущаю разлуку.

      - Ты ведь меня не прогонишь? – беспокоилась Ласка. - Искать меня не пойдешь?

      Ласка чувствовала в своем избавителе вожака, главного лидера и, естественно, ему подчинялась. Мягкие нежные губы коснуться руки таежника, Ласка ласкала ее. Исходили таежные тропы, куда не ступали не зверь, не человек, Ласку тянуло согреться, только с освободителем. Просидев всю ночь, когда всходила луна, вспоминал родное стойбище, но наутро вставал и кочевал опять за ней. Скользнув среди скал белой тенью, в таежные дебри вела Ласка его за собой. Хозяйка горно-таежных мест награждала терпенье таежника. Не расставаясь, кочевали в дождь и зимний голод, в стужу и холод, от изнеможения падая, счастливы были одни. Старался не обижать ее своим не вниманием.

      - Зверя к ласке людской приучил, - думал таежник. – По тоскует и перестанет ждать.

      Таежник абсолютно бал уверен в том, что разумная Ласка понимала его. Он следы читал, где шустрая, ловкая и быстрая хищница Ласка зверя одинокого находила и ждала. С ласковым, преданным зверьком вместе по тропам всегда с добычей шли. Мстила Ласка не только за себя, но и за таежника, ели ему угрожала опасность и причиняли вред. Ласка украла таежный покой таежника, во сне он стал воображать, слышать и видеть. По ночам, образ сна, бесшумно и незаметно подкрадывался и садился на уставшие глаза. Хороший таежник всегда различал важные знаки, и он закрывал глаза руками, чтобы горы не смотрели его грезы.

      Ласка являлась к нему в облике юной красавицы. Держалась она свободно и легко. Ее сердце дрожало, как перелетный листик. Они обменивались взглядами, улыбками, рукопожатиями и амулетами. Подарил таежник любимой свой чум, и они окунулись в атмосферу таежного быта. Грелись у очага, сидя на оленьих шкурах, в радости пробовали блюда таежной кухни. Он негромко проговаривал ей стихи. Отдавали взаимно всю свою любовь и ласку и счастье. Терпели и благодарили за присутствие в жизни. Жили на стойбище, как в сказке, уверенные, что не зря ждали друг друга, радость узнали и обожали все капризы. Тепло ее сердца греющим лучом освещало праздник любви.

      Девушка-ласка могла навсегда с таежником оставаться на перекрестках счастья. Настало время белой красавице дерзко вперёд из сна возвращаться. Запела она песнь о том, когда звездочками небо озарится, открывая сердцу тропинки в пространство, она возвратится. Услышали ее настроение мерцающие звездочки и заплакали, устремленные горы намерзали льдом, им не хватало воздуха, не отпускали сны.

      - Взлетим вместе с мечтами, - сказала Ласка. - Если верить в мифы, они оживут.

      Радужные грезы утешали, примиряли с суровой таежной действительностью. Таежник заглянул в свое сердце, оно от сна очнулось, росою капали слезы. Между звезд распахнутых весело петляя, спешила тоненькая тропинка, по которой шла Ласка по имени Любовь.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Росинка любви

      В мягких тенях тихого сна молодая и красивая раскаленная Комета, блистательной искрой золотой спешила из глубины космоса. Вольным космическим снежком блуждала во тьме среди жарких небесных светил и ледяных планет. Закованная в лед туманная странница, пугаясь солнца, свистела знойным вихрем, оставляя за собой большие пламенный газовый хвост. Среди мелких звезд красноватой чертой подметала скользкие небесные тропинки, стирая границы между мирами. В начинающихся сумерках, бродящая звезда сияла изумрудным светом, ярче лениво стоящей вечерней Венеры. Сквозь светящийся прозрачный хвост, хорошо просматривалось небо звёзд рассыпанных в пыль. Низкая Луна сверкала в полную мощь, о песчинки звёзд шурша. Обожженное небо Земли проходило сквозь метеорный поток небесной гостьи. Зажженная звездным дождем горела холодным свечением роса на горной тундре. Замерло замороженное время в бесконечности, все мечты замотались в снежный комок. Темнело закатное Солнце, окрашенное в багровые оттенки. Сон и явь приняли Комету за посланницу всех небес и загадали желания, надеясь, что пока звезда катится, оно непременно исполнится.

      Неожиданность появления в чёрно-зелёном небе заветного предка в необычном чтимом виде Кометы с двумя светящимися хвостами удивило таежника.

      - Сновидение за явь принимаю? – таежник, не пряча взора, спросил сон и явь. – Сакральная странница поведает историю сокровенных снов?

      - Небесное знамение! - сказал зачарованный Сон. - Вижу возвышенное небо, каким оно торжественно бывает.

      - Какое великолепие! – мило сказала чудесная Явь. - Холодный лед разожжет трепетный огонь.

      У кочующего по горной тундре Чело-Монго таежника был лекарственный мешочек и амулет с частичкой неба разрисованный фигурками и точками планет. В самом центре амулета, находилось Солнце окруженное лучами. Таежник сравнивал амулет с небом и убеждался, что это явно плавное движение, было не сон и не выдумки. Хвостатая звезда казалась неподвижной на звездном небе, но таежник ежедневно отмечал на амулете ее положение относительно звезд, как отмеряют жизни мгновения. Комету насквозь пронзали лучи огромного и красного закатного солнца и ее освещение, усиливалось. Шар льда разогревался, а ярко-белые и красные хвосты, Солнечным ветром были направлены в сторону от Солнца. Вселенная дрожала в испуге ожидания. Началось удивительное превращение во мгле заснеженной. Замерзшая Комета расширялась, светилась, будоража воображение. В глубине прохладной глыбы льда было маленькое сердечко, живая росинка дочка космической ночи.

      В сердце Кометы жило только одно холодное огорчение. Она была одинока на небе, хотя звезды пели ей весёлые песни. Не радовала ее, однако, приветливые улыбки планет. Сердце ее было тихим и печальным. Чистой слезой незлобной скорбел брильянтик росинки. Засыпали космические дали, а густые туманы клубились над созвездиями, Комета увидела Солнце, одиноко кочующее по небу. Она собирала цветущие звездочки, астероиды и планеты. Не сдаваясь сну, Комета с восхищением по-детски смотрела в глубокие, словно озера, глаза Солнышка, не в силах напиться. В бликах зазеркалье зрачков безропотно тонула. Волнами бежали холода мурашками по коже при мыслях о запретных снах и яви. Сердце-росинка не любила тени, жаждало солнышко ближе узреть.

      Надменная ледяная Комета полюбила это светило, и каждый день с нетерпением ждала встречи с ним. Солнце так же, было одиноко на земном небосводе в космической пустоте. Блестящая Комета обольщала светило, светилась улыбкой, ласкало нежными дуновениями, вздыхало и пело. Услаждало самой нежной музыкой, самой прозрачно-невинной дымкой и укутывало в прозрачные одеяния, уносилась высоко и далеко-далеко на небесные тропы, превращаясь в звездочку, и возвращалась. С той поры каждую ночь можно было увидеть на небе странницу. Это была в лучах солнца купающаяся Комета.

      - Ты любовь разжигаешь во мне, - нервною дрожью клялась Комета. – Сердце тает и бьётся сгорающей искрой.

      Солнце, не давало ей ответа, одиноко оставалось в золотых лучах среди космических небес. Солнце не прощалось, но и дальше взгляда не подпускало Комету. Слишком явно прожигало границу, вдоль сердца Кометы трещину. Тихой болью выгорала любовь, в сердце росинки изнутри, без огня заревом пылая. И ледяная странница морщилась, перепутанные крылья, сложив, в сердце, скрывая огонь, по новому кругу сумрачных обрывов, начинала блуждать и кружить, новой встречи с Солнцем искать. Находила и снова теряла. В любовь с Солнцем не играла.

      - Скажи, что это случайная прихоть, и я забуду? – просила смущенная Комета. - Сделаю шаг от тебя и застыну.

      Тоской и грустью измученная и не в силах совладать ослепительно яркая звезда с длинным светящимся рубиновым хвостом, неотрывно смотрящая на Солнце падала в радость? Дивное сердечко росинка не отдыхало и не засыпало. Оно не зябло и не мёрзло, оно спасло Комету от леденящего холода. В умеющей открывать свету двери любви росинки отражением купался весь мир небесный, пытался согреться, растворялся.

      - Ты умеешь красиво мне сниться, - шепотом выдыхала признание Комета. – Нежно тревожишь мысли.

      Комета, без огня пылая, мыслями следовала за светилом по дорожкам, где бегало Солнышко. Задыхаясь, ощущала в нервах груди тугие лучи. Пробовала не любить, не получалось. Дрожала от холода. Наискосок напоказ летала. Их тропинки пересеклись во времени и пространстве. Замороженным льдом смотрела Комета на закатное солнце, по нему так вздыхала и страдала, в гранях лучей видела собственное отражение. Горячее сердце капелька-росинка без хлопот зимовала в глыбе льда. Приближаясь к спокойно-безразличному светилу сердце капелька-росинка, горело любовью, пылало и таяло. Холодный, твёрдый не тающий лёд и снег неустанно белой метелью мечтал жаркого Солнца лучи покорить.

      - Сердце замирает, ему в груди неуютно и тесно! – грезила наяву Комета. - Не могу загадывать и ждать. Воочию укради меня Солнце из ледяного плена вселенной и согрей собой.

      На миг, оставив дыханье, ворвалась в тайну залитую жарким огнем, забывшись, лёд влюбленного сердца, таял, выплескивая душевные слезы. Равнодушное светило затаившись, купалось в романтической дымке, жадно навязало свои правила, вскипело брызгами огня.

      - Мои мечты не явь, с тобой светило мы не вместе явно, - закрытыми глазами лепетала Комета. – Наяву безумно сердце рвется обожать мечты.

      Переливающейся на солнце глыбе льда врезаться в бессердечное Солнце не удалось, она внезапной болью вытянулась огненным хвостом, расстроилась, огорчилась. Теряя контроль невозвращения, Комета факелом летела в оранжевый жар к свету, но хрустящим льдом была разорвана вблизи звезды. За смелость неразумную, в объятиях полыхающего адского пламени, раскололась на осколочки невидимки. Сыпались звездопадом в золото одетые слезинки и льдинки. Сердечко жалобно сгорало огарочком упавшего счастья.

      - Снег горчит страданием, - задумчиво сказал унывающий Сон. – Опускаясь в бессонницу с запахом грусти, лед прозрачен и светел.

      - Гарь огорчения и слякоть плачущего неба приснились мне, - сказала мимолётная и неповторимая Явь. - Стало прохладно, остыла позолота. В раскаленных льдах согреем сердца.

      Согретая звездным дождем на границе горной тундры между сном и явью, прозрачным изумрудными брызгами разгоралась, алмазная роса. Негреющее солнце ускользнуло в дрожащую мглу. Охладевшее небо все созвездия зажгло. На крыльях ночных стали на привычные места искристые звезды и вновь родился особый свет не ставших явью сновидений.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Снежное полнолуние

      В прекрасном мире камня, снега и льда, чарующие искрилась величием вершина горы Снежный волк, украшение Большого Саянского хребта. Снежинки падали на склоны горы, превращались в талый снег, а потом срастались в пластичный лед. Ледник ждал, что бы доверчивые снежинки легли к нему на поверхность. Сам ледник не подозревал того что, сколько бы он не собирал снег и не превращал его в лед, он никогда не поднимется выше вершины гор.

      - Твой таежный тотем – волк, – сказал наставник людей Льда. - Стремись познать все тайны жизни.

      Наставник подарил оберег, Таежнику умеющему ходить по легко ломающейся блестящей корке Ледника в одну из самых таинственных тайн, логово Ледникового волка.

      Таежник во сне грезил, что амулет останется нейтральным, пока будущий хозяин не взойдет на вершину горы по Леднику. У покорителя Ледника будет, оберег отличается, незаурядной глубиной чувств. Оберег станет тайным помощником – духом-покровителем в виде Снежного волка. Таежник может стать блестящим охотником, неисправимым одиночкой, ищущим собственный путь. Снежным волком называли своенравный Ледник, он следовал только своим правилам, приручить его было невозможно. Сама бездонность неба поселилась и смерзлась снегами в нем. Для людей, Ледник был живой, схожий с диким зверем. Люди льда, боялись его словно лютого волка.

      Сильный и выносливый искренне преданный бесконечной красоте гор, таежник отправился в самый холодный и трудный путь. В этом царстве хрустального инея, мягкого, белого, искристого снега, все было во власти Ледника.

      В темном безмолвии ночи, прилетела полная Луна, раскинулась под звездами, прилипла к холодной россыпи жемчужного снега. Она ласкала сердце Ледника, чудно волнуя льдинок лоск. Ледник радостно отсвечивал серебристый свет Луны, застывал в безмолвии гордом, замерзшем в гору. Ледник впитывал бледное холодное сияние Луны, отражая свет.

      - Ты Ледышка, в жизни не летал, ни разу, - сказала Луна. - Обольщать меня бесполезно, когда холодом сводит зубы.

      Зашевелились уснувшие снежинки и звёзды. Луна без раздумий, вырвалась из плена мерзлого Ледника. Спешила на встречу со звездами полураздетая Луна, проваливаясь в чары сумрака и сна.

      - Луна, не уходи во мглу безбрежную! Я осыплю тебя золотою пыльцою и согрею стихами, – разволновавшись, сказал Ледник.- Я выверну свой лед наизнанку. В отражении меняется жизнь.

      Мрачно смотрел рыскучий Ледник помутневшим глазом талого льда, в след убегающей Луне, не понимая, как ей озорной удалось вырваться из его очарования.

      В потемневшей мгле осколки чёрного льда вонзили иголки в сердце Ледника. Печально сыпались льдинки с высот Ледника. Плутая в пепельном тумане, Властелин гор с шумом пополз за призрачной Луной по ложу ущелья. Ледниковым обвалом создал наплеск селя, срывал рыхлые отложения бортов долины. Прорвал подпруженные ледниковые озера. Трещинами, уходящими вглубь Ледника, скрипел. В нетронутую Тайгу, за острые скальные зубцы, ушли хищные медведи. Не оборачиваясь назад, таежник осторожно, молча, покачиваясь, шел по Леднику, к вершине, скрывающейся в облаках.

      Лунным плугом скользил ненасытный Ледник, щедро вспахивая вязь золоторудных жил и унося с собой все наплывы драгоценной лавы. Кристаллы льда меняли форму и смещаясь к главной жиле золотого дна, выковыривая самородное золото из кварца валунов с золотыми прожилками. В темноте подо льдом рафинировал жёлтое золото и отделял его от серебра. Расчищал богатые золотоносные гнезда.

      По остылой волчьей тропе в уходившей мгле, отступая назад, Ледник показывал зубы и под брюхом оставлял гряды золотого песка и драгоценных камней, которые раньше тащил на себя. Он перепахивал все скрывающееся в сердце, все, кроме Луны и ее отражения в воде. Впадины снега, вырытые Ледником, заполнились сапфировой талой водой, в них лунной дорожкой светилась из золотых самородков тропинка, приглашая Луну к тоскующему Леднику.

      Ледник издавал тягучий леденящий вой травленого волка, потерявшего в ночи кажущееся отражение, кажущийся луны. В печали и страдании, ожидал возвращение Луны. В белёсой выси появилась она светлее и выше, чем была. Над головой Ледника взошла в зенит красавица Луна. Она горела безмятежно. Затопила снега белизною и обнажила алмазные грани льда. Ледник застыл, глядя на пленяющее счастье, дающее понять, сегодня можно абсолютно всё, что в это мгновение нет ни в чём запрета. Небесное тело Луны спокойно втягивала одинокий Ледник в свою первоначальную плоскость, вплетая жалобные стоны в крики радости.

      У повелителя бескрайних снегов свирепого Ледника млело от счастья хрупкое и нежное открытое сердце. Переползая с места на место, в особый миг занял Ледник свое почетное место в обители снегов у Лунного обломка.

      Таежник осторожно обходил коварные зевы трещин прикрытых снегом, пустоты и ледопады. Тонул погружаясь в вездесущие ледяные болота, цепляясь руками за сжимающие сгустки льда, пробивался вперед и помогал оленям выбраться из оцепенения воды замерзающей и крошки снега. После долгого нахождения в воде был изможден, но вдыхая, без передышки шел по открытому льду и подмороженным снежным мостам разорванного Ледника. С трудом взошел на острую пикообразную вершину, в то место, к которому вернулся Ледник. В окружении блуждающих камней лежал Лунный обломок из платины. Белесая глыба из белого золота была необычайно плотной, тяжелой и ее форма напоминала голову волка. Самородная платина в золотых россыпях и было таинственное логово Снежного волка. Таежник, вставший на путь духовного преображения, с уважением поклонился большому камню из благородной платины. Поднял серебристое зернышко самого чистого и светлого металла и прикрепил к оберегу.

      - Золото льда, растопи в моём сердце ледник, - просил таежник. - Я увижу волшебные горные сны?

      Затаили дыхание охлаждающиеся острые скалы. Охлажденный туман, замирая, растворился в тишине. Таежник стоял у холодной стены. Ощущал затаенное дыхание Ледника. Матерая река льда, неровно пульсируя, двигалась у Лунного обломка. Ледяная стена необычно прочного льда ходила на цыпочках и терлась, не раскалываясь о самородок. Невинно дрожала вторая луна - такая же полная, сияющим светом отражалась на самородке и очаровательно умылась в снегу. Белым цветком жила и дышала, легко по полированному камню скользила. Ледник почувствовал нежное касание Луны. Таежник остался один на один со своим сердечным стуком. Вдруг его сердце угадало, что Ледник может вести разговор. Он прислонился ухом к Лунному обломку, узнать о чем, шепчется судьба. Видение предстало глазам, засверкало снегами, ожило в мерцании небо, и таежник услышал необыкновенно легкий голос звонких льдинок и шепот воды.

      - На вершинах вдыхай простор. Горы зеркало, в котором найдешь свое отражение, - произнес Ледник. - Чувствуй сердцем энергию гор.

      Не поняв сразу, что молвил застывший вздох Ледника, но его слова произвели сильное впечатление. Сердце таежника в смятение кричало, сливаясь с тайной и сном. Таежник отпрянул от Лунного обломка сияющего светом не сгорающих Звезд. Отражая белоснежные отблески лунные, лед, ниспадая с плачущих стен обнимая рассвет, дарил чистую и прохладную живую воду, глоток жизни новой.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Аура молнии

      Пылающий камень, стремительно и свободно оторвался от Солнца, расправив крылья, летел, к удивленным планетам, блуждающим в хороводе звёзд. Зеркало глаз камня пропускало искры высших космических лучей и едва уже заметную иллюзию спокойствия ярких всполохов. Небосводы и цветные созвездия, собирающиеся в туманности, царственно сшивались волшебными нитками пролетающих комет. Огненные звездочки доплясались, устали и падали из туманности метеоритным дождём на мягкую ткань горной тундры Чело-Могнго, оставляя свет мечтательным камням, глядевшим на звёздное небо.

      В темноте сверкающих зарниц, благородный Метеорит, огненной каплей тихо приближался к лику Земли. Познакомится с высочайшим звездным царем, Молния мечтала. В сине-фиолетовом сиянии высоких знамений Метеоритных дождей и ослепительных снов, роскошная стихия огня, брызжущим золотым цветом Пылающего камня, щедро подсвечивала красоту Ауры Шальной Молнии.

      - Вижу летящий звездный огненный шар с пламенеющей высоты. Это к счастью, - сказала, дыханием пламенным Молния. - Обязательно загадаю желание.

      Метеорит, притянутый в стремительном прыжке своенравной Молнии, неожиданно почувствовал тепло разрядов. Нежно искрящаяся золотистая Аура Молнии, изумительно сияла дивным светлым цветом вокруг Небесного камня. Молния могущественной стихией впитывала в свою Ауру мысли камня, спорила с силой небес, защитою озаряла.

      - Ты веришь в звёздные приметы и огненные мечты? – спросил, Молнией ведомый Небесный камень, - Метеоритный дождь в Месяц звездопад, всегда к удачной встрече, к соединению всех миров воедино, к зарождению нового зерцала потрясающей неземной любви.

      Огненная странница, легонько дотронулась до небесного бродяги, тонкой алмазной стрелой. Свечение и разогрев сотворили чудо. Вздрогнуло изумленное сердце Метеорита, прорастая бесцветной вспышкой ночной, и спугнуло сновидение. В капельку плазмы, разливаясь истомой, бурно влилось нестерпимое багровое пламя. Пепелищем почернел обуглившийся звездный небосклон. Запылали пролетавшие мимо хрустальные Метеоры, обжигая крылья.

      Божественно синие глаза Метеорита сияли дивным ослепительным светом, и их тайный мир был неотразим, как парящий сон. Сотворенный солнцем Метеорит, белым пламенем в огне мелькал в ожидании счастья.

      - Ты сильный волшебник и смелый кумир. Ты прекрасен и сияешь как Солнце, - дышала Молния. – В глазах огонь зажег и в сердце любящем моем!

      Бродяга Метеорит слушал влюбленную Молнию и сказочно радовался.

      - Ты хороша собой, нет слов. Ты солнца луч златой, роскошная загадка? – сказал озорной Метеорит. – Красива, как ранняя зарница.

      Рождённый силой неземной Метеорит с восторгом впитывал признания и кружил вокруг Молнии, стеснительно нагревался и плавился от счастья. Раздувался облаком раскаленных газов в огненный шар в руках Молнии, погружаясь в великую тайну огня. Растапливалось доверчивое сердце от пылких и нужных фраз. Они на миг встретились глазами, без слов искали счастье в глубине.

      В зеркале зрачков прозрачного контура глаз Метеорита, отражались рыжими звездочками глаза Молнии. Видела свое отражение в этом безграничном зеркале и Молния. Их зрачки плясали, смеясь, играя огнем из мелких светящихся разноцветных точек, лились потоками, рисовали линии и рассыпались на мелкие молнии. Наивные и открытые глаза сияли беспечными искорками счастья.

      За зеркалом этих глаз, искромётная Молния становилась ещё ярче и радостнее, вспыхивая золотисто-красными наметками чувств. В сердце сплетала счастья канву. Сливаясь, рассыпаясь и переплетаясь золотым снопом нитей и игл. Ее восхищенное сердечко билось невпопад и горело багрово-красным огнем, словно кипящая лава. Он прикасался нежностью дыхания. В пустоте вокруг, как будто в обожженном сновидение царил Ауры расцвет любви.

      - Ты для счастья был рожден, - ласково сказала очаровательная Молния. - Твоя чудесная улыбка сводит меня с ума.

      Пленительный полет Метеорита и Молнии, был очень впечатляющим зрелищем и сердечной тайной. В счастливый, сладкий миг волнений, они доверяли друг другу свои секреты.

      - Я верила звёздам, сейчас верю только тебе, - сказала Молния. - Ты прекрасен, ты создан без обид и лести. Я поверила, что легкие крылья в страстном огне растут.

      Он рассказывал ей о том, что в грезах видел далекие великолепные Миры. Что его звали прекрасные и чудесные мечты. Что он, встречал мерцающие удивительные Звезды, похожие на маленькие Молнии. Что в первый раз встретил такие глаза, в которых отражается счастье.

      А она застенчиво рассказала, что родилась совсем недавно, и что ей очень нравится излучать свет и дарить холодным облакам и горной тундре. Подмигивать глазами, создавать ни с чем несравнимое приподнятое настроение в печальной темноте. Прищёлкивать перстами, прелестным ритмом паузы, между вспышками сокращая в глухой тишине.

      - В тебе мечтаний аромат, – шептала расцветающая Молния. - Райское счастье рядом быть с тобой!

      Он так полюбил Молнию и почувствовал, что теперь она в его сердце будет жить всегда. У импульсивной Молнии приятно разгорелась любовь в огненном сердце к весёлому Метеориту. Они замечательно резвились и игрались, любуясь друг другом.

      - Любимый, Солнца ярче, во мне разжёг огонь. Я твое живое мгновенье, - дышала беспечная Молния. – Будь со мной. Ты амулет моей судьбы и с тобой я сгораю, как вспышка!

      Метеорит упоительно смотрел на пламенеющую Молнию в энергии мощного разряда негасимой любви. Из сладостного блеска в жгучий блеск, обнявшись, скользили, оставляя трепет звездной пыли. Искры неги разжигали в сердцах пожар.

      Летели с закрытыми глазами. В кроткий миг забвения радостью опоенные и растворенные в искрящейся любви Метеорит и Молния, раскаленные крылья солнечного цвета сожгли дотла на лету. Дрогнули, застонали сердца пламенеющие угли. Забыв вмиг, что умеют летать. Срываясь в крик объятий неразлучных, столкнулись с пепелищем горной тундры, врезавшись в твердую грань врат расставания беспощадной скалы. Разметалась в прах надежды и распались мечты в трясущихся ладонях гор.

      Удар подобно неистовому поцелую, расплавил догорающий камень в золотую кипящую лаву. Небесных звезд тоскующих слиянием покрывалом, грустно лежал Метеорит безумством счастья пробужденный, в огромной черной воронке бездны сна на окраине планеты остужающей ярость пламени. Слезы текли жидким металлом, создавая грани изумительно блестящего черного камня. Налипающие сны ярко светились каким-то таинственным лиловым цветом, разбрасывая солнцепеком брызги красоты. И случилось чудо, опаленный взор засиял! От силы удара взрывного падения, камень безмерно отражал безумную любовь стихии огня. Его нетленное чувство всё время увеличивалось.

      - Сжег крылья в грёзах? Овладение призрачной нитью факела, только страстный сон? – думал Метеорит. – Мы встретимся на тайной стороне, чтобы все по-новому начать?

      Прошли мгновения потрясенного мига, небесный посланник вновь увидел свою нежно-родную Молнию. От радости он вдруг вспыхнул чудесным светом и преобразился в прекрасный и сияющий жар.

      - Любовью твоя золотая аура согрета. Сияющий овальный ореол, еще горит сияющим огнем вокруг твоих лучей, - сказал Небесный камень. – Мощная Аура озарит закаленное сердце.

      - Небесные камни падая, могут летать. Мы оторвемся от земли двумя молниями, - сказала Молния. - Снова почувствуем звездный полет. Из огня и мечты будут сотканы большие зеркальные крылья любви.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария

Лунные крылья

      Усталой бархатной ночью круглая Луна, алмазами росы высвечивала питательные сны в изменчивых тенях высокогорного перевала. На небосводе в лучах холодных догорали мерцающие звезды и падали в туманно-призрачное счастье, накрывающие горную тундру Чело-Монги. В предрассветной прохладе затянувшейся ночи, одинокая Льдинка, не знающая печали и радости, стала замерзать на лунной тропинке у Алтарных ворот. Вдруг ей показалось, что в небесном мраке, посреди сыпавшихся искр перламутра, шевельнулось и вздохнуло маленькое сердечко. Льдинка испугалась, но пересилив страх, с любопытством осмотрелась и заметила мечтательно-прохладную Незнакомку, слезинкой упавшую сквозь стужу с небес на полупрозрачный голубовато-серебристый Лунный камень Алтаря.

      - Ты дрожащая Звездочка? – спросила Льдинка.

      - Привет, - сказала Незнакомка. - Я заревая Росинка.

      Крохотка Льдинка и жемчужная Росинка, понравились друг другу. Они, взявшись за руки, беззаботно раскачивались, смеялись от счастья и танцевали, почувствовав прилив сил. Зыбкой радости их радужного танца любовались всегда по-особому прекрасные Звездочки. Прилетавшие словно вести из Рая, веселые Звёздочки присоединялись к затейливому танцу, безумно веселились, беспечно улетали. На вечном Алтарном распутье, мучительно длились и длились бесконечные дни и ночи. Без жалоб и боли, бескрылая Льдинка в бессонном томлении космической пыли, наивно ожидала возвращение милых Звездочек и больно сожалела, что не умет с ними летать.

      - С тоской расстаемся. Обворожительная Звездочка, давай договоримся о новой встрече и помечтаем вместе о полетах, - грустно говорила Льдинка. – Ты забыла о наших затаенных мечтах?

      Льдинка сознавала убожество своей мятежной смуты и в забвении ожидала в повторах света и тьмы, возврат в прошлое счастье танцев с желанной Звездочкой.

      - Если мечтать и верить своим снам, можно получить высший счастья дар летать, как пламя среди молний, - говорила Звездочка, - Мечты, это самое ценное, что у нас есть.

      Росинке стало жалко печальную Льдинку, поверившую в яркие виденья снов и пение грез Звездочки.

      - Не плачь уныло. Поставим Лунную ловушку, - сказала Росинка. – Недоступную Луну попросим подарить нам крылышки. Забудем нестройный сонный дух, и высь лазурную научимся летать.

      Между мирами неба и тундры, падающих звезд поцелуями, был уложен Алтарный обруч из позолочённого серебра, в его венок вплетен сверкающий блеском призрачных лучей прозрачный Лунный камень, сшивающий отблески лунной тени. Росинка и Льдинка знали, что Лунный камень олицетворяет силы Луны и если его увеличить в размерах, он проявит большие возможности, и внутренним напряжением будет притягивать светила к себе. Прозрачная Росинка и хрустальная Льдинка безмятежно прижались к камню, создавая дворец мечтающих сердец, и увеличили силу отражающих лучей Алтарного камня.

      В темной ночи, невозмутимость чистоты, неся в себе, на излете Звёздочка плача и падая, попала в чары ловушки белого камня лунника и зажгла в нем лунный свет.

      - Я исполняю желанья и освещаю жизнь радужными снами, - сказала упавшая Звезда, сияя в зазеркалье камня. – По заветам поднебесья крылышки дарит Луна.

      Осенним равноденствием управляя, с ночною звёздной пылью день, равняла полная Луна. Заблудившись среди изморози созвездий, Луна сшивала золотою нитью жемчуг звезд катившихся на Лунный камень в сиянии семицветных радуг. Догоравшие звезды наполняли Алтарный камень особым леденящим сиянием и трепетным светом с серебристо-белыми переливами. В его очи доверчивым взглядом посмотрела, глазами грустными безмолвствуя Луна. Тихо сплетались они иллюзорными снами. Чистым серебром в слезах растекалась измученная тоской Луна. Из камня на нее смотрели студеные глаза, в которых силою внушения плавилось текучее серебро Алтаря.

      - Твои глаза манят и рвут. Зрачки сияют изводящей красотой, - спросила Луна. – Зачем терзая, светит луч очарования?

      - Моя верная скиталица небес, ты сердце побуждаешь к долгим вздохам, - ответил загадочный камень. - Жизнь камня дышит отражением. Любя страдая, в мнительном свечении ищу я смысл любви.

      Холодное, постепенно увеличивающееся свечение возбуждало мечтательность Луны. Мерцая сквозь манящие глаза, безжалостная стужа магически, из глубины порождала отсверки любви. Завлекала дерзкой лестью, мягко и нежно очаровывала Луну. Пальцы белели, прикасаясь к странному камню. Время летело, словно в сказке. Захлопнулись чары ловушки, сладкого плена и ласки. Невольница возвышенных грез на мгновение зыбкого мига послушно остановилась над блаженным камнем Алтаря. Инеем, таинственно расплескивая лунный свет и сладостные фантазии обнажая над зеркалом любви.

      - Познаю всю радость обожания или разлучит неверная мгла? Почему я жду?- задумавшись, вздрогнула Луна. - Быть вечно твоею клянутся Луне?

      - Моя милая Луна. Несешь любовь, прекраснейшее чувство, дарующее Лунные крылья, - сказала робкая Росинка. – Мы влюблены в тебя, остановить мечты бессмысленно.

      - Моя добрая Луна. Сжалься, излучая свет, щедрой рукой подари влюбленным крылья,- просила испуганная Льдинка. – Проснувшись, лететь смогли бы следом за тобой в звёздной ночи.

      - Дарю желанные Лунные крылья, - мягко обнимая, ответила Луна. – Зеркальное отражение любви успокоит вечный спор лучей и тени.

      В звездный час замерла в сердце своем, Льдинка изменялась изнутри. Она тихо сжалась, чуть дрожа, отважно подпрыгнула из лунных снов Алтаря в неизведанный немой простор серебряной пыльцы. При падении всех своих несбыточных надежд, она вдруг ощутила себя маленькой и холодной, но все, же живой, и удивительно белой Снежинкой.

      - Волшебный сон! Чудесный свет! Хрустальные я раскрываю крылья, - призналась Льдинка. - И нет меня, как будто Льдинки нет, а есть совсем другое счастье!

      Росинка восхищённо ахнула и невольно залюбовалась очаровательной красотой белее блеклого и холодного совершенства. Льдинка слабо взмахнула Лунным крылом, дрожа и сияя белой радугой, и увидела своё отражение в Росинке.

      - Вы так прекрасны, моя милая пушистая Льдинка, - вдохнула Росинка. - Расправьте свои Лунные крылья и ещё раз посмотрите в меня. Вы превратились в окрыленную Снежинку.

      Белая новоявленная Снежинка была сверкающая и блистающая, загадочная и неповторимая, легкая и нарядная.

      - Я летаю и сверкаю как ослепительная Звёздочка! – радовалась Снежинка. – Неужели это я? Я не верю своей неожиданной удаче. Нет, это сон или наслаждений ликующий простор? Мне надо проснуться?

      Любуясь Снежинкой, чистая Росинка запечатлела ее непривычную красоту в своем обыденном сердце. Восхищение сердечко Росинки, в лучах блистающих красоты, чистоты и упоения покрывалось спасительно-белыми хрустящими льдинками крылышками. Звездообразные кристаллики нежданно быстро намерзали на искристые Лунные крылышки, и превратили Росинку в еще одну леденистую Снежинку. В холодно-бескрайнем радужном свете зари, покидая мгновенья покоя Алтарной ступеньки, белым кружевом полетели Снежинки к светлым высям в бледно-белые Лунные дали. Узорный снежный звездопад, превращал вьюжную ночь горной тундры в прелестное и совершенное чудо.

      Русин Сергей

      Моя Тофалария