Соруг

По скользким тропам вдоль каменистых ручьев,
Крутых отрогов и склонов непреклонного Соруга,
Где скалы пахнут можжевельником и жимолостью,
Вольно кочует одинокий домашний северный олень,
Полной грудью, вдыхая мягкий снежный туман,
Удивленно рассматривая блеск завораживающих вершин.

"Соруг. Тофалария". (Токуева Анна, род Кара-Чогду). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Дух снега

      Таежник Чогду жил в тесном общении с животными и растениями, и разбирался в их привычках и настроениях. В безветренную погоду тайга сильно шумела. Треск кедров усиливался, а воздух над лесом был в синих оттенках. Таежник вдохнул глубоко, запах воздуха оказался сладкий и свежий, значит скоро, установится теплая влажная погода. Наблюдательный таежник осмотрел кроны кедра стелющегося над землёй. Они опустили свои ветви вниз, серебристая хвоя скрутилась, а чешуйки шишек сжались, в ожидании дождя. Обитателю тундры снились снежные вихри и вьюга с ревом, предвещающие сильный снегопад. Но таежник не обратил на сон внимание. Дождь шел со снегом, но не пугал таежника. Он украсил лентой цветной материи стланик – дерево и отправился вдаль, для свидания с чудесным Снежным озером. В его водах, настоящее драгоценные сокровища слились воедино, снег, лед, луна, горы и звезды.

      Таежник кочевал по труднопроходимому каменистому ручью, огибая сплошные скальные лабиринты и высматривая для прохода звериные тропы в кедраче. В зимний мороз, по покрытой пушистым снегом реке, ходят снежные барсы. Шапка снега покрывает все верхушки кедрового стланика, пороги, каменистый берег и скалистые горы. Они засыпали, словно в одном серебристом сне. Вскрытие бессонной реки начиналось в начале мая, когда снежные барсы уходили на вершины гор, очень внимательно рассматривать звездное небо. Река мечтала о связи земли и неба, о возвращении в первозданный рай ближе к звездам. Она представляла, какие прекрасные звезды, солнце и луна, отражаясь, будут купаться в ее воде, в вечной гармонии. Искала вода свой жизненный рисунок и влекла ее любовь к вольным звездным просторам, но она стекала вниз, бешеным потоком шлифуя скалы. С ревом устремлялась сквозь каньоны и пороги. Подобно звериной тропе петляла сквозь буреломы и чащи таежных дебрей, пробиралась вдоль отрогов гольцов. Под шквальным ветром прорывалась через нагромождения камней и льда, через заломы и глубокие ущелья и теряясь в болотах и каменистых осыпях. На воду крупными хлопьями валил снег, и мир превращался в снежную пустыню, стирая границы между небом и землей. Река искала таежное счастье, тянулась ее нежная душа к свету звезд, но тучи сгущались так, что плотно закрывали солнце и соприкасались с волнами. Река разговаривала со скалами и просила горы вывести ее из снежной неволи. Слушал таежник разговор реки со скалами, и плакало его сердце.

      - А почему ты любишь свет звезд? - спросил реку любопытный таежник.

      - Да просто потому что, в лунную ночь, звезды серебрятся отсветом и мягкими бликами ложатся на воду. Я буду счастлива и красива, как звезда, - пояснила удивленная река.

      Нехоженые тропы горной тундры давно заросли льдом и засыпались снегом. Таежник шел и по снегу, и рядом со слоистыми ледяными массивами на промерзших до дна отмелях и перекатах. Скользкая наморозь реки, тянулась бесконечно. Таежник не видел гололеду конца. Наледи были огромные, и над гололедицей клубился туман. Впереди виднелись вздутые бугром вершины ледяных конусов в трещинах, с сочившейся намерзающей водой. Ощупывал ногами лед и камни. Таежник прошел и мимо подземных наледей с восходящими источниками с вздутиями покрытых камнями и снегом. Ногой, вставал на покрытую плотным покровом горную реку, раздавался звон и вздохи ломающегося тонкого льда.

      С еле уловимым гулом, вдруг мир превратился в снежную пустыню, стирал границы между небом и землей. Снегопад неожиданно обрушился сплошной стеной. Таежник не различал день и ночь. Решил, что стихия сводит с ними счеты. В этом снежном храме с дымкой холодов, на границе леса и тундры у кучи дорожных камней, таежник положил палочку с лентой из красной материи. Он просил вывести реку из снежного рабства.

      - Я не хочу расставаться с вами снежные горы, но я прошу вывести реку из снежного рабства, - просил таежник.

      В критической ситуации он прижал к груди амулет Дух Снега. Вдруг снег мгновенно перестал падать, метель успокоилась, и лед реки заблестел в свете показавшейся из-за туч Луны. Заметил таежник, что от ночного небесного светила потянулся тонкий лучик света, который постепенно превратился в лунную дорожку, проложенную прямо на берег, где находился снежный барс. Услышали снежные горы мольбы реки и таежника, и послали снежного барса, избавить их от власти снега, а рисунок жизни направить навстречу к озеру, где видны отраженные в воде, сверкающие светом звезды.

      К своему частью в снежном царстве, заметил снежного барса, белого, как пушистый свежий снег. Он указывал тропу в белесой тьме ледяного плена, от которого болели глаза. Снежный барс то шел, то стоял, следя за передвижением таежника и реки. Они следовали за этим удивительным существом в течение нескольких дней и ночей, однако снежному барсу удавалось скрыться в снежных горах. Река решила следовать за снежным барсом через заснеженные чудовищные скалы. Обессиленному таежнику колючий и блестящий снег обжигал глаза, но он с трудом шел за животным. Снег валил под шум метели, закрывая реку пеленой. Снег летел с вьюгами и морозами, совсем не таял, заметал следы. С каждой снежинкою преображался, белыми вихрями вращался и падал плавно. Околдовывал мягкой снежной ласкою нескончаемым хороводом. Забирал нещадно силы непролазный снег, сырой и рыхлый. Проваливал в скрипучие сугробы. Кружил подгулявшей метелицей. Упрямый снег валил клочьями и хлопьями из темноты небес. Снежинками нежно порхал, позёмкою злился и морозною свежестью ледостава играл. Под шагами хрустел и стонал в замёрзшем русле реки. Серебром блестел звездочками в буране и льдинками. В ледяном плену таежник от снега поседел, а вода в реке стала синей.

      Снегопад неожиданно прекратился. И перед таежником и рекой, будто бы в небе над повисшими облаками, раскрылось окно в прекрасный мир. Снежный барс вывел их на берег чудесно мерцающего Снежного озера, о существовании которого они даже не подозревали, ибо считали эти пороги непроходимыми. Необычное озеро с ледяными высокими краями берегов находилось между льдов и вечных снегов. Оно было наполнено чистыми слезами снежного барса.

      Река холодная как лед впадала руслом снежным в золотистое царство снега, загадочно освещённого самим воздухом. Вокруг простирались изумрудные кедровые стланики. Вода свободная ото льда и снега, дышала, светилась в окружении вертикальных белоснежных вершин гор, играющих бликами лучей солнца, окрашенных в серебристые тона на фоне ультрамарина неба. Отражая главную пирамиду, уходящий в небо острый, Священный пик снега. В бесконечной вечности вод промелькнул весь рисунок сердца и таежник осознал что, духи гор, рек и диких животных равны с духами кочевников. Он спасся потому, что почитал реку и своего небесного животного снежного барса, дух которого охранял и берег от опасностей, ошибок и промахов. С особым почтением и уважением относился к снегу, у которого был в плену.

      В бесконечной вечности перед ним промелькнул весь рисунок его сердца, и добрый дух послал полярную звезду, сияющую над горой. С замиранием в сердце реки рождалось волнующее счастье. Играя алмазными брызгами, вода стала чистой. Небо посветлело, и впереди виднелась невероятной красоты гладь озера, наполняя миром и покоем реку. Прозрачное озеро отражало в зеркале вод свет полной луны, ясные краски звезд, ночь и в глубине бездонной пучины завораживающий Дух Снега.

Эльдран

Для стада, кочующего по гольцу Эльдран,
В снежной белизне тихой и суровой,
Воздух горный чист и прозрачен,
Напоминает багульника вкус и запах,
Олени, отражая глазами бездонное небо,
Грудью раздвигают наплывающие облака,
На поросшем кедровым стлаником склоне.

"Эльдран. Тофалария". (Токуев Анатолий, род Кара-Чогду). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Ветер мыслей

      Таежник Чогду, всегда носил при себе амулет. Он имел различные значения, но функции одни - украшать, оберегать и приносить благополучие и радость кочевому таежному оленеводу, жилищу и животным. Лунным блеском ослепленный, таежник кочевал по перевалам и космическим границам, где лентами амулетов освящены его тропы. В пути приходило вновь духовное рождение, и бесконечность неба становилось бескрайней. Сегодня в таинственном месте высокогорной тундры Удинского хребта таежник, интуитивно и сознательно, с открытыми глазами искал встречи с читателем своих сокровенных мыслей.

      Его род шел от духа-покровителя Черного Гуся. Глаза и сознание таежника, искали в небе птицу, в пространстве и времени приходящую в виде ветра. Только она могла заглянуть в далекие уголки его сердца. Небесная Птица в древности передала предкам таежника обряд и искусство изготовления Священных амулетов, применяемых при лечении сердец от грустных мыслей. Амулет Ветер Мыслей обладал фантастической, титанической властью. Помогал улучшить суровую таежную жизнь, чувственно познать мир, очистить разум , таежника направив его на правильные жизненные тропы и добрые пути. Амулет таежнику достался от прадеда и был сделан из кусочка шкуры, на котором красовалась небесная летящая птица. С амулета свисали ленточки Джалама. Ленточки были из разноцветной ткани и означали чистоту мыслей. Приходили к таежнику хорошие мысли, брат ветер завязывал узелки, на светлых ленточках. Приходили плохие мысли, ветер заплетал узелки, на темных ленточках. На лентах всегда было разное количество узелков, а между ними висели когти медведя. Вокруг таинственного места, где стоял таежник, хребты заснежено высились, а сердце учащенно билось. В первобытном чувстве танца перебирал он ленты амулета, тихо рассуждая с братом ветром.

      Таежник считал, что в мыслях каждого человека идет борьба, спустившихся на землю со звёзд двух медведей. Один медведь Черный Туман творец зла и приносит зависть, ревность, сожаление, жадность, ложь. Другой медведь Белая Луна творец добра и дает мир, любовь, надежду, доброту, верность. Старый таежник задумался, какой медведь хозяин его мыслей сегодня. Кого он прикармливает памятью поступков. Темными мыслями кормил Черного Медведя, и на амулете появлялся узелок на черный ленте. Он помнил, что попал в ловушку, приготовленную медведем, и боясь растворится в Черном Тумане просил прощение у Небесной Птицы, клялся в поступках, чтобы мысли не связались между собой в длинную цепочку привычек. Если кормил Белого Медведя на амулете хранения памяти, завязывался узелок на светлой ленте. В таежной жизни количество светлых и темных поступков и мыслей у таежника было разное, количество узелков на лентах тоже разное. Во время танца представлял таежник, текущие мысли на лентах причудливых амулетов, перебирал и считал узлы. Рожденный для кромки неба и земли, распахнутый свежим горным ветрам, создавал он и строил пространство своего сердца, ощущая верный путь из тысяч троп.

      Медленно он погружался в темный туман, сквозь который тускло, мерцала луна. Все заполнила тишина и бесконечность, возвышенная и таинственная вечность. Уставший в танце таежник медленно опустился на мягкую кедровую хвою и уснул. Во время сна, интуитивно рассуждая с хранителем памяти, на другой чудесной стороне мира. Каждый таежник подсознательно умел работать со своими снами. Сильная жажда сновидений исходила на него свыше. Его поступки создавали сами сновидение. Таежник никогда не говорил о том, что не видел снов, его чудесные сны всегда были тонко сотканы. С живом общении с Ветрами Снов он, есть таежник, есть настоящий истинный Черный Гусь. Таежник лежал с закрытыми глазами, вновь встретился с читателем своих мыслей, духом-покровителем, через очищение мыслей и разума старался осознать и увидеть добрые тропы. Ветер Снов возник в уединении, вдали от суеты, где открывается разум. Во сне оставшись наедине с причудливым амулетом, интуитивно ощупывая узелки на ленточках, и воспоминая дни и ночи, когда боялся и ждал. Чувствуя стук трепещущего сердца, воображение, переносило его туда, где переживаемые страхи и опасения, холод, темнота чередовались светом, теплом, любовью, радостью. Перед ним пролетали изображения людей, животных, птиц, растений, неба и скал. Уходило чувство страха, и таежник развязывал узелок страха. Он больше не боялся Черного Медведя Шатуна. Возвращались чувства и смелости и решительности. Уходили отрицательные эмоции, и он развязывал узелок. Таежник один мог спать спокойно страшной Темной Ночью. Сердцем, вспорхнув безмятежно ввысь, птицей над горами пронесся, измеряя крылом высоты небесного свода, каждой клеткой ощущая слово свобода. Чувствами постигал не чувственные действия прошедших дней. Растворялось пространство и время, в звездопаде странствий души. Мысли росли в ощущениях памяти, солнце светило в глаза и обжигал мороз кожу. Мысли звучали, высказанными вслух словами. Мысли летели предположениями о сотворении и будущем Мира. Быстрые ветры, уносили к сознанию и разуму, спокойствие замедляло время, мысли приближая к космосу. Мысли подходили воспоминаниями историй жизни своих предков. За годом год и день за днем, сомнениями, страстями и желаниями в кочевках тропу он мерил. Мысли возвращались соображениями, как жить и что делать в будущем. Тихая невозмутимость таежника по ветру непостижимым облаком устремлялась к горным вершинам.

      Чувствовал таежник, что никогда не должен лгать о своих мыслях видениях, отделяя узелки добрые и плохие. И в них отражалась тишина и ясность вселенной. Осознав во время сна ошибочные мысли, ветер их уносил, развязывая узелки на темных лентах. Для таежника мысли живые существа, пусть летят они дальше, и только ветер знает, где они приземлятся. Завтра не он соберет урожай плохих мыслей. Таежник сегодня способен следить за собственными мыслями, летящими по ветру, и завязывая узелки положительных эмоций. Светлые мысли, погружались в вечность, в сверхъестественных видениях таежник ясно осознал, будущее зависит от его прошлого. В сердце таежника остался запоминающийся чувственный образ Ветра Мыслей и чистые, добрые мысли, тождественный трепет, чудесные мечты, без преграды времени и расстояниям.

      Потеряв ощущение времени в бесконечном счастье, встретившись с другой, чудесной стороной мира, таежник понял, что рождается вновь с чистым разумом. С мечтой хорошей в сердце таежник встал на ноги, радостно открыл глаза, и увидел в светлом небе большую Белую Луну.

Хая-Холь

На подтаивавшим снеге гольца Хая-Холь,
Мягко мерцает свет костра на перевале,
Согревает кочующий род Кара-Чогду,
Нерастраченное в глазах вечное терпение,
Поиски тепла и жажду без сомнений выжить,
И в кочевой душе огонь горит и греет,
Не догорят его угли дотла и пепла.

"Хая-Холь. Тофалария". (Унгуштаева Мария, род Кара-Чогду). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Талый ручей

      По скользким горным каменистым тропам, преодолевал таежник Чогду крутые отроги скал и осыпи курумов, кочуя в высокогорную тундру в вершинах Саян. Таежник остановится около рыбной речки. Слева в нее впадал крупный приток, образуя расширение с ямкой, чуть ниже был перекат, а выше порог. Ледоход прошел недавно и по берегу еще лежали не растаявшие льдины.

      Таежник всю жизнь кочевал с ружьём, на зверя ходил, а рыбу ловить не очень любил. У таежного кочевого оленевода, рыба на удочку не клевала, сетей он не возил с собой и ручьи не перегораживал. Вода в реке была малой, и таежник из любопытства соскочил с оленя посмотреть, стоит ли хариус в ямке. Расцветала ранняя весна и рыба шла на нерест. Хариус в ямке с чистой и холодной водой, держался небольшими группами. Таежник вспомнил давно забытый вкус нежной рыбы и решил порыбачить. Перед началом лова попросил разрешения у духов удачи. На ветку дерева, стоящего на берегу, привязал цветную ленточку Джaлама.

      Сделал петлю из стальной проволоки, привязывал другой конец к небольшой палке. Палку опустил горизонтально в воду на мелком месте, где была яма, рыба стояла и медленно шла против течения. Таежник терпеливо ждал, чтобы хариус стал против петли. Накинул и резко затянул на жабрах хариуса петлю, быстро дернул палку к себе. Рыба задергалась и попадалась в петлю. Таежник вытащил ее на берег. Хариус оказался пол килограмма весом. Таежник поймал самца. С продолговатым голубовато-серебристым, в черных пятнышках на тёмно-серой спине, телом. По бокам тела были разбросаны небольшие чёрные пятнышки. На спине красовался большой спинной плавник, задней частью выше передней. На нем хорошо заметны несколько горизонтальных рядов пятен красноватого цвета. От округлых до длинных в виде вертикальных полос бирюзовых оттенков. Большой, расписанный разноцветным узором спинной плавник, напоминал парус. Тело рыбы покрывало мелкая чешуя, и переливалась на солнце всеми цветами радуги. Над брюшными плавниками красовалось красноватое пятно, а на плавниках косые красно-бурые полосы, отливающие фиолетовыми оттенками. Хвостовой плавник красно-бордовый. Таежник поймал еще одного крупного самца и пошел осматривать другие ямки.

      Таежник с собакой Алактаем. ходил по берегу, внимательно разглядывая рыбу в ямках, невдалеке от порога и переката, заводил петлю по течению к голове небольшого хариуса и проводил мимо. На дне одной из ямок, за камнями, таежник заметил покрытое зеленью бревно и удивился, топляку. Внимательно присмотревшись, понял, это лежит не затонувшее дерево, а прячется огромный таймень. Ямка была не глубокой. Таежник убрал петлю и командой отозвал Алактая от реки. Старики говорили, даже собаку иногда утаскивал, этот хищник на дно. Таежник остался на берегу один и с интересом рассмотрел тайменя.

      Красавец был больше метра длины и килограмм сорок веса. Широколобая голова сплюснутой формы имела большую пасть с очень острыми зубами, загнутыми внутрь. Голова его была покрыта мелкими темно зелеными пятнышками. На фоне речных камней, хищник переливался теплыми и холодными зелеными и красными оттенками и действительно напоминал затонувшее бревно. Хищника выдавал мощный хвост, который медленно ходил из стороны в сторону. Бурая и темно-сизая, с россыпью красноватых и желтых звездочек чешуя слегка мерцала под лучами солнца. Тугой высокий спинной плавник играл перламутром красок. Острые боковые плавники торчали в стороны. Упругое и сильное тело, хорошо держалось в бурлящей струе прозрачной воды. В глазах тайменя прочитывался ум, и он внимательно следил за человеком. Таежник снял карабин и прицелился в тайменя, но стрелять пулей не стал, на мгновение задумался. Было не жалко заряда, он и через прицел с удовольствием продолжал любоваться красавцем. Вокруг реки цветами багульника благоухала весна и у тайменя в это время период икрометания. Таежник никогда лишнее с тайги не брал, зачем ему большая рыба, один он ее не съест. В старину, по рассказам стариков он помнил, что в таймене живет душа хозяина воды и медленно опустил карабин. Поднял с камней пойманных петлей два хариуса и пошел к табору. Ему вполне две рыбы хватит на обед. Развел кочевой костер и поставил кипятить чайник. Первую пойманную рыбу, съел сырой, без соли. Она была с упругим, бело- розовым, очень приятным на запах мясом. Таежник второй хариус запекал на березовой палочке у костра, до образования корочки. Хариус был полностью готов к корочка хрустела на зубах. Рыбу не солил. Мясо печеного хариуса стало нежным и сочным, отдавало приятным запахом костра. Запил соленым чаем и горячей лепешкой испеченной на углях костра. Рыбные кости и головы скормил собаке Алактаю. Чешую рыб собрал вместе и бросил назад в реку, будучи уверенным, что пойманные им рыбы оживут вновь. Таежник подобрал в воде во время удачной рыбной ловли красивый камешек для Амулета- помощника. Он надеется наудачу, и что гладкий камешек, наделен звериной природой Духа-Хозяина реки и будет напоминанием о таймене.

      Горел костер танцуя искрами улетающими в высоту. Таежник сыто покушал. Расслабился, сидя у кочевого костра вытянув уставшие ноги и задремал. Вдруг услышал тупой удар по воде. Таежник вскочил и посмотрел на речку. Таймень чувствовал себя вольготно и плескался в воде, как человек. Таймень своими размерами, красотой он производил сильное впечатление и будоражил воображение таежника, с уважением наблюдавшего за игрой великолепной рыбы. Он никогда не видел, такой большой рыбы и решил остаться и последить за хищником. Днем таймень держался на дне, прятался за камнями, а вечером начал плавился на перекате, делая очень мощный рывок, охотясь за мелким ельцом и налимом. Не брезговал таймень и мелкими грызунами, плывущими по реке, передвигаясь не оставляя видимых следов.

      Вдруг очень осторожный и наблюдательный хищник на перекате стал свечой прыгать из воды на длину тела, охотясь за небольшими утками. Поклевка крупного тайменя эхом глухо передавалась по тайге, как тупые удары. Утки взлетали и, полетев вверх по течению реки, садились на воду вновь кормиться и течение, сносил их обратно к перекату. Таймень быстрым движением разгонялся под водой и вновь плавился, а испуганные утки вновь взлетали. Таймень ложился на дне самой глубокой ямы, где вода с мелкого места круто устремлялась вниз или заходил за валун. В начале такой ямы около дна образовывалось затишье, там таймень в засаде и ждал уток. Это повторялось несколько раз подряд, и хищник поймал птицу. С добычей хищник спрятался на глубине между брёвнами большого залома. Человека, уходящего по берегу к костру в сумерках ночи, таймень видел очень хорошо. Отраженные в реку с небес разноцветные звезды, блестели и мерцали, склоняя таежника ко сну.

      Утром таежник проснулся и пошел к реке. Гольцы Чело-Монго поддерживали небо, на белках играли бликами снежники. Собирая хворост по берегу для костра, таежник заметил рыбу. По мелководью переката на нерест, братишка таймень медленно поднимался в верховья реки. Прощаясь с таежником, таймень дружески помахал ему плавником. Метать икру он зайдет на мелкие каменистые места малых речек с холодной и чистой водой, талыми ручьями, сбегающими с ледников Центральных Саян.

Тухэрмэ

В неземных видениях таежника Чогду,
Вращаясь, земля Тухэрмэ врастает в небо,
И только олени знают, кочуя по перевалам,
Как играют звезды, сияющие над горами,
Искрами дышит длинный хвост кометы,
Летающей над снегом и горной тундрой.
Серебрится луна, отраженная в снеге,
Обжигает и колет в каньоне ледяной ветер,
Кочуя по каменистым и мшистым тропам,
Дают надежду амулеты добрых энергий.

"Тухэрмэ. Тофалария". (Баканаевы Алексей и Лариса, род Кара-Чогду). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Матерая волчица

      Стойбище таежного кочевого оленевода и охотника Чогду находилось в высокогорной тундре на вершинах Саян выше линии леса. На пригорке, окруженном горами, паслись олени. У редких стланиковых кедров поддерживал огонь костерка в уютном чуме.Вокруг мох и ягель рос широкими полями и по ночам олени паслись по окрестным горам, ощипывая веточки карликовой березки, собирая грибы Собаку Алактая привязал. Соболятник Алактай по горам начинал гонять оленей, играя с ними. Сторожевую службу промысловая собака Алактай не понимала и оленей не умела пасти.

      Матерая волчица привела молодых волчат к стаду оленей и стала учить их охоте. Робкие и нежные олени боялись и тесно прижимались друг к другу на стойбище, на сухом открытом пригорке. Уши волчат приподымались и прижимались, но направлены были вперед, углы рта выдвигались. Глаза округлились и устремились на оленей. Волчата демонстрировали зубы, открывая пасти, вздыбив на мордочке волосы. Появлялись глубокие параллельные складки кожи позади носа над верхней челюстью. Кончики носа вздернулись вверх. Оскаленные мордочки, говорили об агрессии и готовности к нападению. Мимикой волчата подбадривали друг друга. Волчата, со страхом смешанным с агрессивностью, бесшумно подкрались и неожиданно, резко кинулись к оленям, вызвав у них панику. Этим маневром они перехватили и удерживали разбегающиеся стадо. Волчата, преследовали оленей, ошибались, но с трудом загнали в россыпи каменной реки. Учились предвидеть перемещения оленей и поджидать, не давая выбраться из каменного тупика. Попав в тупик, олени метались, но в нагромождениях острых крупных камней, нежные создания травмировались и становились легкой добычей волчат. У волчат появилась уверенность в себе, головы их стали выглядеть более округлыми, а уши стояли прямо и направлены были вперед. Страх у волчат ушел. Хвосты волчата держали выше уровня спины, почти вертикально вздыбившая волосы. В азарте они перекусывали сухожилия и артерии на задних ногах оленей. Терпеливо ждали. Раненый олень далеко не уйдет, ляжет от потери крови. Урок повторял каждый волчонок на новом олене.

      Вдруг среди волчат неожиданно появилась матерая волчица. Не обращая внимания на азарт разгоряченных волчат, она сразу подошла к краю стойбища, где настороженно остановилась. Волчица зачуяла приближение человека. Мордочка ее вытянулась, уголки рта сузились и оттянулись назад. Она замерла, как бы прижалась и стала меньше, а отвела назад уши. Испуг волной прокатился по ее спине. Негромко и коротко фыркнув, она с волчатами молнией исчезла в зарослях карликовой березки. Таежник подошел к стойбищу и упал на колени. Он увидел кровавую картину побоища. Оленей задавили больше, чем требовалось для насыщения волков. Шкуры с задавленных оленей снял, а мясо оставил. Таежнику нельзя есть мясо добытое волком, оно принадлежит ему. Следы говорили о большом выводке и можно от него ожидать большие неприятности. Таежник попал в тяжелые условия. Благодаря волкам, стадо сократилось до одного оленя, а без оленей таежнику в тайге делать нечего. Таежник волков не промышлял и капканы против волков не ставил, облавы не устраивал, не выжигал и не выкуривал дымом хищников из логова. При появлении волка, таежник всегда уходил, считая его Священным животным. Многие охотники травили волков ядом. Таежник не мог так поступать. Не научился и не желал применять стрихнин. Погибшего волка склюют птицы, и они погибнут от действия яда. Упавших птиц съедят другие зверьки, и они погибнут от яда. Их съедят и растащат мелкие хищники, птицы, другие падальщики и они отравятся. Погибнет все живое вокруг в тайге.

      Таежник взял собаку и по следам пошел искать логово. Логово волки устроили в укрытом, хорошо защищенном месте. Под навесом в скалах, с глубокими трещинами. Это была уютная семейная дневка, окруженная плотными кустами и нагромождением камней. К логову волков Чогду старался подойти незаметно. Подрастающие волчата резвились после охоты на открытом, хорошо просматриваемом месте. С площадки был очень хороший обзор местности, и волчата быстро обнаружили опасть. Они кинулись в густые заросли и лабиринты ходов в камнях. Мгновенно растворились, ничем не выдавая своего присутствия, затаились. Волчица не проявляла агрессивности по отношению к Чогду, несмотря на то, что он близко находился около ее детей. Чогду хорошо осмотрел логово и медленно пошел к стойбищу мастерить новый амулет Матерая волчица.

      Волчата выросли и самостоятельно кормились всякой таежной живностью – мышами и сусликами. Затаиваясь около нор, подолгу ожидая выхода сурков на поверхность. С аппетитом ели орехи, ягоды и травы. Но волчат тянуло к крупным животным, и они инстинктивно кочевали за копытными. Зимой волчата выгоняли кабарог на наст. Становили оленей на отстои, труднодоступные участки отвесных скал. Загнав на отстой, волчата сутками поджидали, пока уставший олень от неподвижного стояния не станет их легкой добычей. Волчата окрепли, набрали хороший вес, их мышцы стали натренированные, из мощных челюстей блестели острые клыки. Трудное время морозов подстегивало азарт охоты и инстинкт, заставляло заготавливать мясо впрок. И такой случай подвернулся. Крупный изюбрь, кормился в редколесье корой осины. С подветренной стороны волки близко подкрадывались к изюбрю. Расстояние сократилось до тридцати метров. Заметив волков, изюбрь побежал по глубокому снегу. Копыта проваливались, и он не смог оторваться от погони. Волки быстро приближались, изюбрь резко остановился и развернулся, чтобы рогами отбить нападение. Волки взяли изюбря в круг, рассредоточившись для атаки. Самый смелый волчонок схватил изюбря за левую заднюю конечность. Но изюбрь отбросил его и копытом ударил второго отважного волчонка, вырвался из круга. Побежал в сторону густого кедрача, где находился отстой. На пути оказалась река покрытая гололедицей. Изюбрь поскользнулся. Волчата молнией накинулись на него. Отважный волчонок вцепился в правую, а другой, смелый волчонок вцепился в левую конечность изюбря. Ловкий волчонок запрыгнул на спину. Не смотря на висящих, на нём трех волков, изюбрь продолжил медленный бег по глубокому снегу. На скалах, он стряхнул с себя волков. Добравшись до отстоя, изюбрь был в безопасности с трех сторон и приготовился защищаться рогами. Но быстро теряя кровь, покачался и упал в снег. Смелый волчонок бросился и вцепился клыками в нос изюбря. Волчата утолили первый голод. Наевшись, остатки туши изюбря опрыскали своей мочой и мясо сделали помеченным. Сытые, они не сегодня не преследовали кабарог на насте. Но встретив стадо оленей, азарт охоты проснулся у них. Волчата приблизились на дистанцию бегства к оленям. Олени пустились наутек, волки последовали за ними. Один из оленей начал постепенно отставать от стада. Волчата, преследовали его, пока не догнали. Умные, хитрые, знающие ловкие приемы и методы охоты, стаей они легко умели добиваться успеха.

      Пришла новая весна и в логове матерой волчицы появился новый помёт. Таежник вновь пришел к логову, волчица находилась на охоте. Маленькие волчата лежали одни, собравшись в кучу, чтобы согреться. Щенки не поднимались на ноги и перемещались, ползая, прижимаясь, друг к другу. Тревожно спали. Подавленное настроение, чувство страха заставляло их прятать хвостики между ногами и прижимать ушки. Оттягивая назад уголки рта, волчата жалобно пищали. Таежник привязал ленточку у логова со словами прощения и плача вытаскивал волчат по одному, туго перевязал каждому малышу задние лапы нитью из сухожилий оленя, чтобы они не могли никогда бегать. Перевязанных волчат положил назад в логово и побрел на стойбище к своему оленю. Вечером волчица вернулась и как обычно кормила волчат. И так продолжалось каждый день. Волчата выросли, но ходить на оленью охоту не могли, ползали только вокруг логова. А волчица продолжала каждый день кормить волчат, и новом году не создавая новое логово и новый помёт. Количество волков в Центральных Саянах не увеличилось.

Орукунэр-Сайлыг

Беззвучная тишь над гольцом Орукунэр-Сайлыг,
Белизной вечных снегов играет горное солнце,
В красках заката золотится зубчатый хребет,
Подпирая жемчугом залитый небосвод бездонный.
Невозможно разлучить лазурные тундру и небо,
В зерцале душ вселенной ожидающих новые зори.

"Орукунэр-Сайлыг(Тропа покрытая галькой). Тофалария". (Кангараев Дмитрий, род Хаш). Портрет. Тофалары. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Лохматый призрак

      Угольки кочевого костерка истлели. Тоскуя по первозданному миру, таежник Чогду мерил время, нитью амулета, рассматривая одиночку луну, бродившую по небу. В мимолетности жизни скрывая свои чувства и обостряя зрение в надежде увидеть путь, оставленный предками кочевыми таежными оленеводами и охотниками. Он почувствовал стук в дверь своего сердца, за спиной таилась тень. Чогду повернулся. В ночной мгле блестели глаза Таежного духа, мерцая холодным красным цветом. Поражая воображение таежника , холодностью души бесстрашный бродяга росомаха «Чеъкпе» смотрел на таежника. Вечному кочевнику росомахе, не искалеченному цивилизацией, чужды переживания, страдания, страсть, жалость и любовь. Чогду всматривался в росомаху, как посланника между реальным миром и миром духов. Осознавая, что кочевой инстинкт ведет ее сердце быстрыми и хитрыми тропами.

      Росомахи не проявляла агрессии к Чогду и не приручалась. Внешне напоминая небольшого медвежонка с длинной темной шерстью, не покрывающейся инеем. В постоянных кочевках за хищными волками, росомаха собирала остатки их добычи, съедая все, вплоть до шкуры и костей. Уверенная в себе обжора, свирепо отбирала пищу у одинокого волка, но встретившись со стаей, вскакивала на дерево и ждала, когда волки уйдут, не проявляя малейшего беспокойства. На протяжении дня бродила по следу за лисицами и рысью, и, увидев, что они кого-то поймали, нагло отобрала добычу. По пути за хищниками, извлекала из капканов попавших туда пушных зверьков и приманку. Не попадая в хитрые, политые водой на морозе, с ледяной коркой капканы, запах которых не ощущают и осторожные звери. Чогду охотился с ружьем и собакой. Слепые самоловы не любил и лишнего с тайги не брал, запасов впрок не делал. Росомаха чувствовала, что рядом с таежником ей ничего не угрожает. Она воспринимала таежника, как доброго соседа, с которым, и встретиться приятно, и поиграть при случае можно. И таежнику нравилась её сила, выносливость и ум. Она учила его твердости, ясности, сообразительности, терпению, эмоциональному, физическому равновесию и духовному пониманию. Росомаха знаток в этой области, а ее навыки и поведение великий учитель. В отсутствие таежника часто залазила в чум, проверяя припасы, острыми когтями оставляла царапины на шестах и разгрызая оленьи шкуры. Таежник ворчал, но специально на росомаху не охотился.

      Алактай случайно обнаружив росомаху, загнал ее на дерево и облаил. Если он начинал преследовать росомаху в высокогорной тундре, зверек свернувшись в клубок, скатывался по косогору с большой скорость, не задевая острые выступы камней. Если догонял, то она выпускала сильно пахнущий запах, и Алактай отскакивал, теряя ее след. Иногда на время терял сознание или чутье. При повторной встрече Алактай остерегался росомаху, зачуяв ее приближение, сразу уходил в чум. Чогду понимал, что росомаха хороший санитар леса и у нее очень развито обоняние, и она почуяла больного оленя в его стаде. У оленя заболели копыта, ноги опухли, большие ноги делались. лежали олени и не могли ходить. Чогду мясо заболевших оленей копытной болезнью не ел и пытался лечить. Жалел оленя. Давал животному костную муку, ягель и орехи. Со слезами смотрел на него и только гладил; помочь не знал как. Олень долго хворал и не поправлялся. И хищник не прекращал преследовать выбранную больную жертву и кочевал за стадом оленей. На глаза росомахе попадалась легкая добыча, она на нее не нападала. Несколько дней без отдыха и пищи она скрытно трусила по следу оленей. С поразительным упорством ждала свое слабое или больное животное.

      Утром Чогду с оленями кочевали к зимним стойбищам. Передвигались по глубокому рыхлому снегу и по льду. Ослабленный олень кочевал с огромным трудом. Силы его были на пределе. Он беззащитно остановился в сугробе. Тут и появилась росомаха. Она напала сзади, прыгнув на спину оленю. Росомаха вонзила в него когти. Олень в шоке побежал. Спасения от росомахи не было. Сердце Чогду учащенно билось, но он воспринял эту охоту, как необходимую жертву духам. Смахнув накатившую слезу, покочевал к заснеженным перевалам.

      Росомаха, гнала оленя, пока он не упал. А, пока он бежал, перегрызла ему очень острыми зубами позвоночник. Сильные челюсти вцепившись в Северного оленя, не оставили ему никаких шансов. Наевшись до отвала, расчленила оленя на части и спрятала в разных местах. Большие куски зарыла в снег, маленькие куски втащила на ветви кедра. Отыскав укромное убежище, после обильной трапезы, она вырыла нору прямо на открытой местности и сворачивается клубочком легла спать. Снилось ей лето, ягода, рябчики и разоренные пчелиные гнезда. Во сне, вместе с медом она лакомилась личинками пчел и пыльцой. На следующий день наступил голод, и росомаха принялась с лёгкостью разгрызть припрятанное замороженное мясо оленя.

      Вороны быстро обнаружили свежее мясо больного Северного оленя добытого росомахой. По крику воронов стая охотившихся волков в сумерках осторожно приближалась по ветру, который дул со стороны росомахи и добычи. Росомаха необычайно отважно, пулей выскочила из убежища. Несмотря на малый рост и кажущуюся неповоротливость, свирепо обороняла добычу. Огромные острые когти и твердые как сталь зубы помогли росомахе остановить волков. В открытой местности силы были не равны. Нагнанная волками росомаха легла на спину и жестоко защищалась своими страшными когтями и зубами, не давая себя в обиду. Окруженная со всех сторон волками росомаха издала такое резкое зловоние, что матерые волки в ужасе отскочили в стороны, потеряв остроту чутья. С тяжелым, как в тумане взором, смотрели волки по сторонам, но медленно теряли ее из виду. Лохматый призрак тайги с огромного утеса, свернувшись в клубок, бросился вниз и очень быстро скрылся в кедровой чаще, где можно укрыться на деревьях.

      Таежный призрак росомаха оказалась умна, наблюдательна и хитра. Нападала всегда на слабых или больных оленей, которых росомаха преследовала до тех пор, пока они не упадут от усталости. Путешествующий по Центральным Саянам великий обманщик из мира горных духов, настоящий санитар, стадо делала здоровым, всегда освобождала его от больных, способных заразить здоровых Северных оленей.

Дажан

Вновь холодный ветер дует вечностью,
По сине - седым склонам отрогов хребта,
Кочуя на летнее пастбище с оленями,
Кара-Чогду подвязывая ремешок ичигов,
Задумался, как высока красота и мощь,
В сплав металлов драгоценных соединенных,
Играя светом снега круч и возвышенных небес.

"Дажан. Тофалария". (Шипкеев Владимир, род Кара-Чогду). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Таежный Хан

      По первому снегу таежник Чогду с сибирской лайкой Чурегèш гнал соболя. В верховьях каменистого ручья он наткнулся на берлогу медведя. Внимательно осмотрел отверстие в звериное логово. Медведь крепко спал. Таежник повесил на берлоге Дух Амулет-помощник, ключ от охотничьей удачи, решив для себя, что скоро вернется, поспешил по следу соболя.

      Таежник приехал на Суглан и сдал добытых соболей и совершил очистительный обряд. Племя Черных Гусей имело свой огонь, который не смешивали с огнем других родов. Хранительницей очага и всех семейных святынь была старшая женщина. Таежник тщательно стряхнул с себя все неудачи над огнем костра. Остатки пищи бросил в огонь, как бы возвращая взятых у тайги зверей. К кедру привязал полоски ткани, совершил промысловый обряд, призывая счастье, удачу на будущей охоте. Во сне охотнику горной тайги привиделось, что он превратился в медведя, это предвосхищало хорошую добычу, и он покочевал к берлоге.

      Таежник промышлял только с оружием и собакой Чурегèш. В мыслях говорил о медведе иносказательно, стараясь не сказать о нем плохо. Медведь был некогда небесным существом, предком племени таежников, и поэтому хорошо понимал речь и мысли охотников. Не поднимая лишнего шума, чтобы не разбудить зверя раньше времени таежник подошел к берлоге. У берлоги снял Амулет-помощник и повесил его на себя.

      Таежник определил количество медведей и решил, что в берлоге спит один братишка. В момент пробуждения зверя таежник заклинал его, произнося священные слова удачи. Изготовившись к выстрелу, разбудил медведя громким криком и лаем собаки Чурегèш. Медведь, почуяв человека и собаку, высунул голову. Хан-Братишка выскочил из берлоги и бросился к таежнику. Чурегèш отвлек зверя на себя и дал таежнику время поразить медведя особыми патронами. В берлоге оказалась медведица с медвежатами, Таежник стрелял их по очереди, по мере того, как выскакивали вслед за медведицей ее медвежата. Наступила пауза. Но собака Чурегèш продолжала лаять на берлогу. Третий маленький медвежонок, застряв среди корней, не вышел из берлоги. Таежник загородил выход, оставив небольшую дыру и начинал нащупывать медвежонка жердью. Нащупав и заметив светящиеся глаза, выстрелил в этом направлении. Еще раз обошел берлогу, притрагиваясь к корням и веткам, мысленно извиняясь за добытую медвежью семью, голосом подражая звукам птиц. Убедившись в том, что зверь добыт, полез в берлогу, поздоровался с маленьким братишкой. Пожимая его лапу и поглаживая по голове, ласково произносил Хан- Братишку простить его за охоту. Ссылались на жизненные обстоятельства, выражал сожаление по поводу добычи семьи медведей и умолял простить их за допущенную ошибку. Таежник лишнего с тайги не когда не брал, не переставал выражать свое горе. Медвежьи головы и лапы с когтями, отделил от туловища сразу. Положил их с почестями на берлогу мордочками в сторону полярной звезды.

      - Хан-Братишки возвращайтесь к себе на гору, - приговаривал таежник.

      На это место таежник больше не будет подходить. Прося дать счастья роду Чогду и добывать добычу. Работая ножом, надрезал шкуру. Просовывая под нее руку, снимал ее, просил прошение и покровительства и защиты у духа медведя. Приговаривая, что снимет с Хан-Братишки шубу, но так, чтобы когти остались на лапах. Веря о возможности воскрешения зверя в последующей жизни. Шкуру черного медведя готовил на продажу, не используя в своей таежной жизни. Попрощавшись с духом медведя, тушу разделал по суставам, угощаясь кусочками сала, сырого сердца, не прикасаясь к печени. Таежник удивляло внешнее сходство туши зверя, освобожденной от шкуры, с телом человека. Таежник верил, что медведь раньше был предком небесного происхождения и покровительствовал ему. Хан-Братишку считал таежник родственником, но боялся его как хозяина тайги и за плохое отношение к тайге ждал мести, поэтому совершал умилостивительные обряды в честь хозяина тайги.

      Таежник привез добычу на Медвежий праздник своего рода. Он исполнил специальный охотничий танец, подражая движениям медведя, движениями рассказал о прошедшей охоте, как привлекал удачу. В медвежьих играх изображал медведя, показывая силу преимущественно на своих зубах. Таежник брал зубами присутствующих членов рода и все покорялись ему. Хранительница очага к полночи мясо сварила и род таежника, устроил пиршество. Все кушали мясо досыта. Мужчины отрезали мясо сердца, а женщины части туши. После поедания мяса, с почестями предали земле кости медведя. Веря в размножение и плодовитость их потомства. Опасность охоты на медведя проверяла личные качества таежника. Хозяин тайги не прощает ненасытных охотников и при помощи медведя наказывает их. И даже удачливый охотник, способный превращаться в медведя, из-за жестокости и жадности навсегда может остаться в зверином обличье. Этот медведь, может женится, только на заблудившейся в лесу, и нашедшей пристанище в берлоге женщине. И потомство их, не придет на стойбище к людям, в род своей матери, а станет охотниками бродягами.

      Таежника мучила совесть, она грызла его сердце как таежный зверек и утром он направился к молодому кедру, ствол которого был оцарапан когтями медведем. Он почитал освященные медведями деревья. Привязал к кедру лоскуты материи, кусочки шкуры медвежат и Дух Амулет-помощник Таежный Хан. Со слезами на глазах, поедая кусочки шкуры медвежат, таежник принес обязывающую и страшную клятву, что лишнего с тайги больше не возьмет.

Тас-Даг

Сиянием льдов мечту напоминая,
Среди протоптанных оленями троп,
Засыпанных вечным снегом вершин,
Тундра изумляешь и завораживаешь,
Ты счастливая жизнь для оленей,
И надежда на лучшие дни впереди,
На фоне расцветающей горной зари.

"Тас-Даг(Голая гора). Тофалария". (Баканаев Алексей, род Кара-Чогду). Тофалары. Портрет. Живопись. Холст. Масло. 80-80 см.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Межзвёздное счастье

      Освящает по тропам далекий маршрут перевал Тулэгтаг-Даба, и бурлящий Зун-Обо-Гол, одетый в кедровые леса, голец Мунку-Сасан снегами подпирает небеса, по Тиссе, каждый шаг тяжелый труд, у прозрачных озер Сайлаг-Дабана кружится голова от величия гор. После долгих кочевых странствий по дальним странам, таежник Чогду стоял на Перекрестке Миров. Тропа проходила по перевалу Хурэгтын-Дабан на перепутье Таргэтэйи, далее в Холба и Додо-Ишхэ, пересекалась с другими тропинками Хойто-Ока, к ней примыкали озера и разветвления на разном уровне, она с воображаемыми трудностями огибала горы и соединялась с удаленными звездами. Таежник ясно не знал, зачем привела его тропа в этот место и в чем смысл его существования, но его мучила мечта о Мирах бесконечной радости. Он верил в свой звездный час, и что жизнь его засияет в ночи забвения, поменяются миры, и он вернется к простой и понятной счастливой жизни. Развилка меняла его мышление и тянула к родному чуму на стойбище под бездонным небом, по минувшему, утраченному. Межзвёздному Счастью. Он осознал, световое загрязнение движет все человечество в кромешный мрак. Люди перестали видеть звезды на небе. Включая искусственный свет больших городов, они делали себя не зрячим. Всеми овладело ложное чувство превосходства, и все выбирали материальные интересы и быстро забыли свои обязанности, перед первозданной природой.

      Таежник мечтал о связи земли и неба, о возвращении в первозданный рай. Он представлял, какие прекрасные звезды, солнце и луна, будут помогать ему в вечной блаженной жизни в гармонии с Мирозданием, и нетронутой временем, болезнями, страданиями, ссорами. Он перекочевывал Сады-Дабан по рисунку далеких хребтов узоров, далее по Утхуму мимо островков далеких легенд и стихов, гору Хан-Бургут в солнце, и снеге. Таежник смотрел в высоту горы Алхадыр, рядом с ней все развилки на тропах, вели в Тофаларию. У Священной развилки остановился, в воображении таежник кочевал в первоначальный Райский Мир, существовавший до нынешнего времени. Когда его дом был Земля и Небо, где таежник и его астральное племя Черных Гусей вел беззаботное райское существование, принесенный звездообразной кометой посланной Всевышним. Он подобно родоначальнику, предку Черному Гусу принимал различные формы в виде животных, летал по Звездным тропам, в мир духов Млечного пути. Но вел себя и мыслил как человек и как Небесная птица. Это был для таежника период счастья, где легко ловились звери, где обильны воды рыбой, а луга ягодой. Жизнь текла без запретов и обманов. Не было ни добра, ни зла, ни законов, вечная блаженная жизни без времени. Таежник был счастлив настолько, насколько мог осознать счастье. Помогали вершины гольцов не терять тропу, сглаживали неровности, разгоняя наплывшие облака, туманны перевалов. Белок Алхадыр, вновь показался в дали, светлой мечтой гора засияла снегами и солнце стало теплей и ярче цвели цветы. В движении сердца, суть племени Черных Гусей, и таежник себя, побеждая, вновь старался себя обрести. Кочуя в настоящем времени, таежник увидел общую картину мира и собственной жизни. Он стал смертным и вынужден ежедневно трудиться, чтобы прокормить себя и свое племя, занимался охотой и кочевым таежным оленеводством. Он ощутил себя единой частью с природой, где все существа его родные братья, и он относился к ним как равным. Не потерял способность, общается со всеми. Он разговаривал со скалами, водой, птицами, зверями, ветром, хвоей, облаками. Для него они все живые.

      Но всматриваясь в небо, удивлялся высшему порядку и хаосу на земле. Мечтал, если принести порядок с неба на землю, можно освоить небо заново. Горы, равно как и чум, представлял себе, как Вселенную, а сам таежник находился в центре Мира. В модель своего жилища, обозначенное место небесами, чертил положения созвездий вращающихся вокруг его стойбища. Чум ставил выходом на восход, и солнце ударяло ему в лицо, выходя из за гор на восходе. Таежник стремился сердцем в космос. Порядок небесный и земной означал для него связь между ними. Но небо оставалось сотворенной загадкой. Таежник видел небо, но не кочевать и прикасался к Звездным тропам. Многое зависело от неба, смены суток, сезонов, и он мог рисовать спирали пронзенные солнечным лучом на амулете Межзвёздное счастье. Чертить циклы луны и солнца, зимнее, летнее солнцестояние и отметил полярную звезду. На амулете, рисунком тропил тропу по Перекресткам миров. Стремился сам создать себя в этом бесконечном мире и как главное богатство копить в амулете лучшие воспоминания. Но не мог кочевать вовремя рождения детей. Вел себя так, как будто он уже такой, каким хотел бы быть в астральном мире. Учился сначала давать природе, а потом получать с тайги, внимательно взвешивая чувства. Постоянно оставались дела, которые не успевал сделать, выполнить, закончить, возникали трудности и проблемы. Жизнь постоянно менялась. Если он достигал жизни, где нет проблем и переживаний, то тропа останавливалась. Таежник строил свое астральное счастье на постоянных вещах, на желаниях, которые не меняет время, искал счастье в проживании самой жизни и поиске. Но когда искал небеса в себе, уходило беспокойство, где найти счастье.

      По хребту Хан-Бургут стояли каменные сооружения, ориентированные по сторонам света и указывали ему тропу, в направлении созвездия млечного пути. Таежнику возвращалась связь с будущим. Вдыхая воздух полной грудью, оленьим шагом тропу измеряя, туманов капли руками обнимая, к вершине шел по каменистой тундре. Бежал ручьем пот по коже, тропил таежник тропу давно не хоженую. Кочуя в окончательный Мир по Звездным тропам Межзвёздного Рая, таежник в воображении ощущал, состояние абсолютного астрального совершенства и блаженства. Полюбил и принял сердцем всю Вселенную. Светящееся звёздное пространство океаном повисло над головой и под ногами, он окунулся в белый мрак звездной облачности, а потом в тёмные сумерки ночи. Звёздными тропами кочуя, бесконечно уходя в небеса, покрытые Звёздными кучами усеянные скоплениями созвездий и мерцающие звёздные туманы на темно синем небосводе. Перед ним чередовались великолепные картины. Попасть на Звездные тропы оказалось очень просто, со Звездных троп очень трудно было вернуться на Землю. В окончательном рае таежник, вновь переживал драму начала Мира, вспоминал связь с ранними этапами жизни, пересматривал моральные идеалы и ценности прошлого. Казалось, астральные цели достигнуты, и теперь он мог отдыхать и расслабиться с легкостью. Но каждый новый день был началом новой жизни. Он перестал искать счастье, оно лилось изнутри таежника. Он стал желать счастья другим, и каждая его мысль обязательно воплощалась в реальность.

      - Очарованным сердцем я спокоен. На небе, как первую звезду, искал я счастье, а лучше его дарить, - думал таежник.

      А на гольцах царила тишина, пирамидами высятся снежники, в солнечный полдень синего неба. В тени белков выбирая тропу, племя Черных гусей шагает с оленями, и нет конца тропе, и каждый шаг прошедшие мечты, а каждый вздох движение судьбы, тропою тишины в объятьях Саянской красоты. В день своего звездообразного возрождения, таежник сделал шаг с Межзвездной развилки и покочевал, ориентируясь Звездами, Лучезарной Луной и Пламенеющим Солнцем, по звездному пути, через тысячу небес и миров в загадочную обитель Вселенского счастья. В свою первоначальную цельность, не знающую сознания, различения и познания добра и зла. Таежник Чогду осознал радость вместе с бескрайней Вселенной, в которой вечно кочует Земля, планета перекресток большого Межзвёздного счастья.